Книга Разрушение кокона, страница 135 – Тан Ци

Лянь Сун не остановил ее. Когда девушка выбежала из бамбукового дома, он только поднял веер и легким движением открыл полузакрытое окно. Веер скользнул слева направо, и над рекой Байюй внезапно поднялся белый туман. Тот не скользил вверх, а стелился по поверхности реки, быстро покрывая траву на берегу.

Третий принц наблюдал, как Чэн Юй, стоя в тумане, на мгновение удивилась, затем, словно играя, пнула ногой туман, окутывающий ее лодыжки, и, не обращая на него внимания, села на берегу реки. Он отвел взгляд и поднес к губам фарфоровую чашку, сделав небольшой глоток.

Увидев, что Чэн Юй осталась одна на берегу, княжич Цзи, сидевший на дереве неподалеку, тут же собрался спрыгнуть вниз, да так ретиво, что наставник государства, притаившийся на том же дереве, едва успел его остановить. Он схватил Цзи Минфэна за левую руку, и в тот же миг меч юноши, впрочем, скрытый в ножнах, очутился у горла наставника государства.

Взгляд княжича потяжелел.

– Это задний двор весеннего дома, здесь часто бывают распутные молодые люди. Привести ее сюда уже неправильно, а оставить одну – совсем недопустимо!

Су Цзи подумал, что решение последовать за третьим принцем сегодня вечером было серьезной ошибкой, но теперь отступать было поздно. Вероятно, именно поэтому Лянь Сун вел себя так беспечно – знал, что наставник государства его прикрывает.

При виде мощного подавляющего барьера вокруг княжны, который принял форму белого тумана и даже выдавил отсюда местного духа земли, наставнику государства остро захотелось выругаться. Если Цзи Минфэн подойдет к княжне и обнаружит, что никак не может войти в этот белый туман, как он объяснит ему такое странное и загадочное явление?

Видя, что княжич готов применить силу, Су Цзи, не найдя другого выхода, сложил пальцы в печать и обездвижил юношу. Тот неверяще посмотрел на даоса и поперхнулся от гнева:

– Вы…

Наставник государства сложил новую печать и лишил его голоса.

Наконец воцарилась тишина. У Су Цзи вдруг появилось настроение для задушевной «беседы» с обездвиженным и онемевшим княжичем.

– Я думаю, что княжне сейчас, возможно, просто хочется побыть одной. Если вы появитесь так внезапно, как думаете, она разозлится, верно?

Лишенный дара речи княжич Цзи не мог сказать «неверно».

Наставник государства продолжил «беседу»:

– Думаю, вы все это время шли за княжной потому, что беспокоились о ней, а не из желания ее разозлить, так? Поэтому я помогаю вам, княжич, – сказал Су Цзи с серьезным видом. – Сначала успокойтесь, я обеспечу безопасность княжны. – И добавил: – Мне тоже нужно успокоиться.

С этими словами наставник государства устроился на ветке и погрузился в размышления. Он думал о том, что связывает третьего принца и княжну.

Су Цзи не жаловался на зрение. Поведение его высочества на протяжении всего пути явно указывало на то, что тот очень любит Чэн Юй. Но вот проблема: Лянь Сун не был смертным. Он был богом. Как бог может влюбиться в смертную?

Согласно легендам, самые древние боги, которые были рождены среди необъятных просторов первозданного хаоса, изначально не имели ни чувств, ни желаний. Они появились по воле Небес, дабы установить порядок в мире, обеспечить сменяемость времен года, движение солнца и луны, а также процветание всего сущего. Поэтому мудрецы, описывая богов, говорили: «Небо и Земля не обладают человеколюбием и относятся ко всем существам как к соломенным собакам»^[96].