Книга Разрушение кокона, страница 218 – Тан Ци

Палец мужчины на ее щеке остановился.

– Опять княжич Цзи, – произнес он, и в его голосе прозвучало недовольство. Чэн Юй распахнула глаза. Она не помнила, чтобы третьему братцу Ляню когда-то нравилось высмеивать кого-то, но сейчас уголки его губ изогнулись в язвительной насмешке.

– Думаю, когда он ругал тебя, он как-то не упомянул, что, если бы ты не пошла в гробницу Южной Жань, он вряд ли нашел бы кого-то еще, кто смог бы успешно достать древние книги. Пожалуй, это привело бы к гибели еще большего числа невинных людей на поле боя, не так ли?

Девушка замерла. Действительно, никто никогда не говорил ей этого.

Его палец, вытиравший слезы, замер у нее на щеке. Затем Лянь Сун положил руку ей на левое плечо, слегка наклоняя ее к себе.

– Заново отыскать давно утраченный способ войти в гробницу Южной Жань было уже непросто; добыть те неясные сведения, подготовиться и решиться войти в гробницу – это уже нечто для богоподобных; а при столкновении с неожиданными ловушками в гробнице суметь быстро примениться к обстоятельствам… Будь я тем княжичем Цзи… – Лянь Сун замолчал, и она запрокинула голову, глядя на него. Он слегка наклонился и прошептал ей на ухо: – Я бы только подумал: какая же наша А-Юй умница, раз смогла вернуться живой.

«Какая же наша А-Юй умница, раз смогла вернуться живой».

Горло перехватило, Чэн Юй не могла вымолвить ни слова. Она попыталась сдержать рыдания, как делала раньше, но на этот раз не получилось. Слезы, которые она сдерживала столь долго, наконец хлынули из ее глаз. Сначала девушка тихо всхлипывала, но, когда Лянь Сун обнял ее за плечи, наконец разрыдалась.

Княжна, словно маленькая лодка, измученная бурей, которая наконец нашла тихую гавань, крепко схватилась за края одежд у него на груди и прижалась к нему. Казалось, все ее обиды нашли выход. Она плакала так, что уже не могла остановиться. Однако еще не все сомнения были разрешены. Содрогаясь от рыданий в его объятьях, Чэн Юй с трудом, прерываясь на каждом слове, выдавила:

– Про-сто… ты… все-гда… на мо-ей… сто-ро-не. Вот… и… го-во-ришь… так.

– Нет, – тихо ответил мужчина. – Цин Лин погибла, но ты спасла множество других жизней. Это никогда не было ошибкой. – Он продолжил: – Я тоже принимаю много решений на поле боя. Зачастую я жертвую частью людей, чтобы спасти больше жизней. Я не вижу в этом ничего плохого и не чувствую вины. Цин Лин умерла, спасая тебя. Если ты виновата в смерти Цин Лин, то разве я не повинен в куда более страшном?

Чэн Юй медленно подняла голову в его объятьях, будто не только выслушала, но и услышала его слова, однако в ее глазах все еще стояла растерянность.

Вот так смертные вечно теряются – упорствуя в своих заблуждениях. Когда хоть раз, беседуя на Небесах с Верховным владыкой Дун Хуа о Пути, третий принц был так многословен? Но даже теперь, когда он сказал столь много, что это выходило за все рамки разумного, он не смог ее убедить и вывести на верный путь. Прежде Лянь Суну давно бы надоело это дело и он бы умыл руки, ведь все эти бесконечные страдания смертных казались ему пустыми.

Но этой ночью он словно открыл в себе бездну терпения. Третий принц даже попытался поставить себя на место смертной, чтобы помочь ей найти выход, следуя понятным ей соображениям:

– В этом мире было, есть и будет множество неизбежных смертей и жертв, А-Юй. Это наши сожаления, а не наши преступления.