Книга Разрушение кокона, страница 238 – Тан Ци

Но из-за этого обострились ощущения.

Он почувствовал, как она приблизилась.

Все ее тело будто окружал водяной пар, и, когда Чэн Юй наклонилась к нему, этот теплый туман окутал и его. Прозрачный и мягкий воздух, казалось, вот-вот прольется благодатным дождем. И когда это произойдет, это будет чистый, тонкий дождь, который оросит все в этом мире, неся с собой умиротворение, очищение и нежность. Как будто подтверждая его мысли, она коснулась пальцами его лба.

Третий принц резко открыл глаза. Но она, не замечая этого, переместила пальцы к его щеке.

Будто боясь разбудить его, княжна касалась легко-легко, словно перышком. Бесчувственно, но в то же время нежно.

Он прекрасно понимал, что Чэн Юй всякий раз касается его с чистыми намерениями: она беспокоилась о нем, потому что он много выпил. Но сейчас эта непорочность стала для него искушением, которому он не мог противостоять. В чувственном отношении она была чиста, как белый лист, но при этом от природы обладала способностью сводить его с ума. Раньше Лянь Суна всегда раздражала эта противоречивость в ней, но теперь он оказался попросту не в силах противиться ее обаянию и притяжению.

Каким-то хищным бессознательным движением он прижал ее к постели.

Нельзя дать ей заговорить. Он знал ее слишком хорошо. Если Чэн Юй откроет рот, то непременно скажет то, что ему не понравится. Поэтому он переместил пальцы к ее горлу и едва ощутимо коснулся.

В темноте генерал увидел, как в ее глазах в форме абрикосовых косточек появилось удивление. В такие моменты она всегда плохо соображала. Княжна, конечно, подумала, что не может говорить из-за себя самой, и в ее глазах промелькнуло замешательство. Удивление, растерянность. Это обнажало ее уязвимость.

Раньше они тоже оказывались так близко друг к другу, но тогда она либо проявляла ребяческую наивность, либо неуместно болтала, что всегда мгновенно выводило его из себя. Лянь Сун предпочел бы, чтобы в такие моменты она казалась более уязвимой.

Ее черные волосы, словно тушь, растеклись по его постели. Ночная рубашка с вышитыми бабочками облегала ее тело – тело, которое могло принадлежать только изящной молодой женщине, стройное, но при этом соблазнительно округлое. Он отпустил ее запястье, и княжна не шевельнулась. Его левая рука на мгновение задержалась в ее рукаве, а затем медленно коснулась предплечья. Чэн Юй напряглась. Ночная рубашка обтягивала ее фигуру, подчеркивая изгибы, но рукава были широкими, и его пальцы беспрепятственно скользнули по ее предплечью, слегка согнутому локтю, затем по плечу и, наконец, дошли до лопаток. Тело только что искупавшейся девушки было мягким и теплым, как шелк, и еще источало легкий запах влаги.

Его свободная рука погрузилась в ее черные волосы. Пряди обвили его бледные пальцы с четко очерченными костяшками, рождая чувство необъяснимой близости и нежности. Молодой мужчина намеренно не обращал внимания на ее внезапно затуманившиеся глаза, видя лишь алую точку меж ее бровей, которая сейчас казалась особенно яркой и соблазнительной.

Он наклонился и коснулся губами ее лба. Чэн Юй вздрогнула. Словно струна циня, издала один-единственный звук – дрожь, полную хрупкой волнующей красоты.

Ее трепет манил его продолжать, смелее касаться этого прекрасного лица, заходить в дерзких ласках все дальше. Лянь Сун нежно поцеловал ее брови, затем перешел к глазам, к переносице. Его ладонь плотно прижималась к ее маленьким изящным лопаткам, поглаживая и сжимая. Изначально он хотел ее успокоить, но чем дальше, тем больше в его движениях проступала тень необузданной порочной страсти.