Книга Разрушение кокона, страница 57 – Тан Ци

Если бы Чэн Юй столкнулась с парой смертных, возможно, она смогла бы одурачить их своей болтовней. Однако она столкнулась с бессмертными.

Тянь Бу много что могла сказать о необычайном – и в семиколесных песочных часах перед ними не было и следа души. Поэтому она вовсе не понимала, о чем толкует этот поразительно красивый юноша.

Но их третий принц вдруг спросил:

– Они правда плачут?

А потом его высочество еще и уточнил:

– И плачут горестно, да?

Чудеса, подумалось Тянь Бу.

– Да, плачут и всхлипывают, – невозмутимо подтвердил юноша, отступая в проход за дверью.

Чэн Юй, отошедшая на безопасное расстояние, хотела уже было вздохнуть с облегчением, как ее настиг голос Лянь Суна:

– Разве я позволил сидеть под дверью? Заходи.

Княжна остолбенела.

– Разве я не сказа…

– Я услышал твои слова, – перебил ее Лянь Сун, – некоторые предпочитают смерть унижениям. Я использовал часы для измерения времени варки супа, что является для них унижением, отчего они и… всхлипывают. Тебе невыносимо сидеть и слушать их стенания, поэтому ты и не заходишь.

Судя по едва заметной паузе, слово «всхлипывать» третий принц, очевидно, употреблял впервые.

Вот так коротко третий братец Лянь и разложил по полочкам все, что Чэн Юй хотела сказать. Она растерялась.

– Тогда почему…

Принц едва скользнул взглядом по песочным часам и очень спокойно произнес:

– Их принесли сюда ради приготовления твоего супа. Думаю, раз они из-за этого страдают, то тебе полагается зайти и слушать их рыдания, прихлебывая суп.

Чэн Юй обмерла. Затем сжала виски, притворяясь, будто у нее разболелась голова, до красноты растерла глаза. После этого она жалобно сообщила:

– Но стоит мне приблизиться, как начинает болеть голова. Кажется, если я сяду за стол, боль станет невыносимой.

Сказав это, она незаметно подняла взгляд, чтобы посмотреть на выражение лица третьего братца Ляня.

Лянь Сун улыбнулся и все так же ровно сказал:

– Значит, тебе остается только войти, сесть и с больной головой прихлебывать суп, слушая стенания бедных часов.

Княжна застыла.

Правда застыла, не в силах на сей раз пошевелить и пальцем, а небеса не торопились смилостивиться над ней и подсказать достойный ответ. Некоторое время в покоях царила тишина, пока она не вытолкнула сдавленное:

– Братец Лянь, ты жесток.

Лянь Сун кивнул.

– Жесток.

Чэн Юй с детства ставила людей в тупик и теперь впервые в жизни испытывала малоприятные ощущения от того, что в тупик загнали ее, и мысленно извинилась перед друзьями, которых когда-то так же негодяйски заставила разводить руками.

Девушка прислонилась к дверной раме, по-настоящему опечалившись. Она ведь изобрела такую сложную схему, так старательно разыграла целое представление, неужели ей все равно придется оплачивать счет? Но у нее совсем нет денег! Если она сейчас скажет братцу Ляню, что пришла сюда без денег, он простит ее? Останутся ли они после этого друзьями?

Чэн Юй посмотрела на него. Их взгляды встретились. Все это время она думала: где же она ошиблась? И теперь, заглянув в глаза братцу Ляню, наконец поняла где.

Помолчав, она сказала:

– Третий братец Лянь, у меня есть одно соображение.

– О? Поделись же им.

– Ты принес сюда семиколесные песочные часы вовсе не для того, чтобы приготовить мне суп. – В ее голосе звучала железная уверенность. – Из-за того, что сегодня мы должны были вместе пообедать и тебе пришлось ждать меня в башне Вольных птиц, ты подумал: делать все равно нечего. Вот и захотел сварить рыбный суп на пробу. Так что ты меня обманываешь. – Чем дальше она говорила, тем больше уверялась в том, что все так и было. – Но раньше суп у тебя удавался плохо, потому что ты не мог определить, когда рыба приготовлена должным образом, поэтому ты велел принести семиколесные часы. Ты сам хотел успешно приготовить суп, я тут совершенно ни при чем!