Книга Десять ли персиковых цветков, страница 120 – Тан Ци

Сначала мне приснился Чжэ Янь. Он шел рядом со мной, сопровождая к горе Куньлунь, где мне предстояло учиться. Тогда мне только исполнилось пятьдесят тысяч лет. Столько же, сколько сейчас было Е Хуа.

К моменту моего появления на свет матушка родила четверых сыновей, она с трудом выносила еще и дочь, которая вдобавок уже в утробе была больна и родилась очень слабой. Из-за моей болезненности все обитатели Лисьей пещеры окружали меня заботой. За моими четырьмя братьями никто особо не присматривал, но со мной было иначе. Мой распорядок дня соблюдался неукоснительно. Единственными местами, где мне дозволялось бывать, помимо Лисьей пещеры, были Цинцю и лес Десяти ли персиковых цветков Чжэ Яня. Так я промучилась двадцать тысяч лет, но, несмотря на то что я выросла здоровой и крепкой, родители продолжали беспокоиться обо мне.

После того как мне исполнилось двадцать тысяч лет, мои отец и мать по разным причинам стали часто отлучаться из Цинцю, поручая заботу обо мне Четвертому брату.

Следует знать, что мой Четвертый брат, как никто другой, умел вводить всех в заблуждение. Он казался таким смирным и послушным, однако на самом деле вечно искал приключений и попадал в неприятности.

Я обожала его.

Когда отец велел ему присматривать за мной, Четвертый брат, который сам еще был ребенком, усевшись перед Лисьей пещерой и сжимая в зубах стебелек травы, с любовью посмотрел на меня и сказал:

– С сегодняшнего дня я буду заботиться о тебе. Если добуду птичьи яйца, одно оставлю себе, а другое отдам тебе. Если я поймаю рыбу, одну оставлю себе, а другую отдам тебе.

Мы сразу поладили.

В то время Чжэ Янь уже ни о ком не заботился так, как о моем Четвертом брате, и стоило нам только упомянуть его имя, как мы легко избавлялись от любых проблем. Так что Четвертый брат, ничего не опасаясь, носился со мной по всему Цинцю. Так миновало еще тридцать тысяч лет.

Когда у моих отца и матери нашлось время подумать о воспитании единственной дочери, они пришли к выводу, что девочке следует быть нежной, добродетельной, грациозной и великодушной, но, к сожалению, к тому времени я уже выросла совсем другой. К счастью, хотя за пятьдесят тысяч лет, что мы бродили по Цинцю с Четвертым братом, мы натворили немало бед, ничего серьезного не приключилось, и наша жизнь проходила довольно гладко. Так что ничто не мешало нам оставаться своевольными.

И это было так не похоже на то, как вел себя Е Хуа. Я часто беспокоилась, что, хотя Е Хуа всего лишь пятьдесят тысяч лет и его нельзя назвать наивным, ему совсем не присуща безрассудная живость юности. Он так спокоен и выдержан. Сколько бы невзгод ни встречалось на его жизненном пути, он преодолевал их стойко, не роняя достоинства…

Но вернемся в то время, когда мне исполнилось пятьдесят тысяч лет.

Моя матушка тогда начала осознавать, что я веду неподобающий образ жизни, и стала очень переживать из-за этого. Больше всего она беспокоилась, что я не смогу выйти замуж. Запершись в Лисьей пещере, она провела в раздумьях две недели. Наконец ее осенило: она поняла, что, хоть у меня и не лучший характер, я обладаю весьма привлекательной внешностью. Решив, что и для меня найдется подходящая партия, она немного расслабилась.

Однако вскоре Ми Гу доложил моей матушке, что живущая по соседству у подножия горы семья недавно выдала дочь замуж. Маленькая Чжу Инь, с ранних лет оставшаяся без матери, не получила должного воспитания и была немного избалованной, что пришлось не по нраву ее свекрови. Свекровь каждый день находила какой-нибудь повод, чтобы наказать невестку. Чжу Инь было сложно с этим смириться: не прошло и трех месяцев, как она в слезах покинула дом мужа и вернулась к отцу.