Книга Десять ли персиковых цветков, страница 186 – Тан Ци

Высоко в небе, в обрамлении ветвей, висела большая, холодная луна. Она казалось очень тусклой и бледной.

Чжэ Янь со вздохом продолжил:

– Он не хотел никого беспокоить, поэтому попросил меня передать пилюлю. Е Хуа полагал, что, как твой будущий муж, должен помочь тебе вернуть долг высшему богу Мо Юаню. Я утаил правду, поскольку боялся твоего упрямого нрава. Если бы ты узнала, что он выплавил пилюлю, истратив большую часть своего совершенствования, то ни за что бы не приняла его помощь. Я боялся, что ты будешь переживать. Впрочем, если принять во внимание твою дотошность, ты бы точно проверила изначальный дух принца Западного моря после того, как дала ему пилюлю. Меня восхищает в Е Хуа готовность взять всю ответственность на себя, у него характер настоящего принца!

Вздохнув еще раз, он с сожалением произнес:

– В пятьдесят тысяч лет он смог обезглавить таотэ и цюнци, лишить жизни четырех свирепых зверей! Его ждет блестящее будущее. Очень жаль, что столь чистое совершенствование исчезло без следа…

Я не смогла сдержать всхлипов; сердце разрывалось на части.

Чжэ Янь предложил мне остаться у него на ночь. Я была очень признательна ему за его доброту, но отказалась. Взяв у него лучшее снадобье, подпитывающее ци, я встала на благовещее облако. Серебристый свет луны освещал мой путь на Небеса.

Чжэ Янь уже излечил Е Хуа. Уговаривая меня остаться на ночь, он сказал, что мое присутствие на Небесах ничем не поможет, но я все равно хотела присмотреть за принцем. Пусть даже сделать что-то совсем незначительное – лишь бы быть рядом с ним. Превратившись в мотылька, я миновала нескольких тигров, что охраняли Южные небесные врата, проследовала по пути, который мне показали днем, и влетела в зал Высочайшего пурпура, в котором жил Е Хуа.

В зале царила непроглядная тьма. Я попыталась опуститься на пол, но по неосторожности приземлилась на табурет. Табурет с грохотом опрокинулся, и в зале мгновенно вспыхнул свет. Облаченный в белоснежные одежды Е Хуа, прислонившись к изголовью кровати, с недоумением смотрел на меня. Прежде я видела его только в черном. Е Хуа, в тонком белом одеянии, казался невероятно привлекательным. Струившиеся по плечам черные как смоль волосы притягивали к себе взгляд.

Он долго смотрел мне в глаза, а затем, слегка нахмурившись, спросил:

– Разве ты не должна быть сейчас в Западном море и ухаживать за принцем? Вместо этого ты посреди ночи врываешься в мои покои. Неужели с принцем Де Юном что-то случилось?

Его хмурый взгляд завораживал. Усмехнувшись, я непринужденно ответила:

– С Де Юном все в порядке. Мои дела в Западном море закончены, и я вспомнила о твоей раненой руке. Боюсь, тебе будет тяжело самому заваривать чай, и я пришла, чтобы ухаживать за тобой.

Поскольку Е Хуа скрыл свое истинное состояние, не желая меня расстраивать, я решила, что будет лучше продолжать делать вид, будто я ничего не знаю. Он непонимающе посмотрел на меня, но затем улыбнулся и, подвинувшись на постели, сказал:

– Цянь-Цянь, иди сюда.

Его голос был таким глубоким, что я покраснела до самых кончиков ушей и, кашлянув, попыталась отвертеться:

– Да нет, я лучше потесню Колобочка. Отдыхай спокойно, завтра я снова приду проведать тебя.

Я повернулась, чтобы уйти, но не успела я дойти до двери, как погас свет. В темноте я тут же потерялась и, конечно, снова споткнулась о табурет. Е Хуа обнял меня со спины и произнес: