Книга Записки у изголовья. Книга 1, страница 197 – Тан Ци

Можно было бы послать сильного небожителя на борьбу со змеями, сохранив при этом сон в целости. Но сон Аланьжэ был чувствителен к силе. Любой, кто входил в этот сон, должен был оставить свою энергию в ста шагах за пределами сна. Только использующий смертное тело мог беспрепятственно войти в барьер. В противном случае сон мог разрушиться.

Но как можно было бросить вызов питонам, лишившись всех сил? Никто не знал, что делать.

Со вчерашнего вечера, когда стало известно о заключении Цзюгэ, и до сих пор никто не решался на необдуманные действия именно по этим причинам. Будущее принцессы Цзюгэ казалось скорее мрачным.

Когда Лянь Сун поспешно прибыл на место, он только увидел, что Сянли Мэн что-то долго говорит. Слов принца неразлучников он не слышал. Как только тот закончил, все собравшиеся на земле стали вытирать слезы. Хотя Лянь Сун не понимал, почему все плачут, картина эта тронула его сердце.

Дун Хуа обернулся и увидел друга первым. Выражение лица владыки ничего не выражало. Он казался непринужденным. Янь Чиу всегда называл Дун Хуа Ледышкой, но Лянь Сун, тот, кто на протяжении столетий был едва ли не единственным другом Дун Хуа, мог с уверенностью сказать: такого взгляда у владыки не было никогда.

Он уже собирался обратиться к нему, как внезапно Дун Хуа появился прямо перед ним. Точно так же спокойно, как когда дарил третьему принцу новые виды чая, владыка произнес:

– Ты пришел как раз вовремя. У меня есть две просьбы.

Он замолчал и посмотрел на Фэнцзю, которая крепко спала под защитой четырех питонов.

– Если вернется только она, проводи ее в Цинцю и передай Бай И. После этого разыщи Мо Юаня из Куньлуня. Скажи ему, что Верховный владыка Дун Хуа оставляет ему предел Чудесного смысла. Он поймет.

Это прозвучало последней волей.

Лянь Сун улыбнулся и посмотрел на силовое поле.

– Так как вы уже много лет не участвовали в сражениях, боюсь, вы не будете так быстры, как раньше. Но если эти питоны захотят вас задушить, им все равно придется нелег…

Он резко оборвал себя. Лянь Сун, который не перестал бы улыбаться, даже если бы гора Тайшань на его глазах сложилась карточным домиком, резко изменился в лице и бросился за Дун Хуа, который спокойно избавился от божественных сил и бесстрастно направился к питонам.

Третьего принца перехватил Янь Чиу, неведомо когда оказавшийся рядом. В его глазах вдруг появилась неведомая прежде глубина.

Он негромко сказал:

– Это единственный путь.

Он посмотрел на магический строй, внутри которого гремел гром и сверкали молнии, а дождь лил как из ведра.

– Я зря думал ночь и полдня, потому что мне и в голову не приходило отдать все силы и в одиночку ворваться в змеиный строй. Я плохой друг. Праведность Ледышки подобна небу. Он заставил меня себя уважать.

Уже двое за последние два дня осмелились вторгнуться на землю питонов. Стражи были в ярости. Их шипение напоминало вопли злых духов. В Дун Хуа полетели разящие молнии. Без защиты божественных сил тело Дун Хуа мгновенно покрылось ранами. Хлынувшую ало-золотую кровь стремительно смывали струи дождя. Владычица и ее подданные с ужасом наблюдали за владыкой, но, не зная, чем помочь, оставались без движения. После того как Сяо-Янь удержал его, Лянь Сун не двигался. Вероятно, он наконец понял причину, по которой ушел Дун Хуа. Взгляд третьего принца был необычайно серьезен. Лянь Сун молчал.