Книга Записки у изголовья. Книга 2, страница 175 – Тан Ци

Однако, как только храм-дворец потеряет Верховного жреца, сумасбродный Сянли Цюэ больше не будет стараться умерить свои притязания на храм-дворец. Кроме того, хотя, к сожалению, Сянли Цюэ был осторожен в последние годы, у Шэнь Е точно нашелся бы способ заставить его потерять терпение.

Какие бы внутренние противоречия ни раздирали храм-дворец Разветвления дорог изнутри, служившие в нем никогда бы не допустили осквернения извне. Едва бы Сянли Цюэ поторопился напасть на храм-дворец, как противоборствующие стороны внутри дворца мгновенно бы отбросили былые обиды и сплотились, дабы отразить удар врага.

Само небо избрало Шэнь Е Верховным жрецом. Пусть даже Сянли Цюэ низложил его, как только бы повелитель всерьез схлестнулся с жрецами, только Шэнь Е мог бы возглавить сопротивление храма-дворца Разветвления дорог. Даже у тех закостенелых старейшин, про которых говорят «заглатывают древность, но не усваивают ее», не осталось бы иного способа спастись, кроме как принять его обратно. Шэнь Е отступил, чтобы перейти в наступление.

Он занимал такое высокое положение, молодой и окутанный тайнами Верховный жрец. Его чтил народ, но жизнь его напоминала пустошь. Посреди этой пустоши стоял только храм-дворец, да изредка, когда восточный ветер сметал пыль и песок, можно было увидеть несколько семян дерева Четырех времен года. Семян, неспособных прорасти.

Но что за судьба даровала ему шанс вновь увидеть Аланьжэ на помосте для казни Цзюйно? Она была вся в красном, за спиной ее широко распахнулись белоснежные крылья. Она зависла в воздухе и, чуть наклонив голову, с легкой улыбкой в уголках рта спросила:

– А ты помнишь? Хотя я и не росла вместе с тобой, как Цзюйно, я тоже твоя сестра.

«А-лань-жэ, это твое имя. Когда я буду произносить три этих слога, знай, что я зову тебя по имени».

– Говорят, кровь Верховного жреца обладает способностью очищать от скверны. Интересно, станет ли чище моя кровь милостью досточтимого господина?

«Ты еще такая маленькая, ты и не вспомнишь меня, когда я вернусь».

– Я его спасла. Он мой.

«Я вернусь. Я стану Верховным жрецом и вытащу тебя отсюда».

– Оглянись, какова нынешняя ситуация?

«Я твоя единственная семья, Аланьжэ. Ты им не нужна, но у тебя все еще есть я».

Как он мог забыть. Аланьжэ.

Но он оставил ее слишком надолго. Он не знал, когда она научилась брать заложников и удерживать в плену.

Он видел ее в самых сокровенных снах. Ему снилось, что это он спас ее из змеиной ямы и именно в его объятиях она расправила крылья. Он и подумать не мог, что однажды впадет в уныние, но если на свете и существовал кто-то, кого он не хотел бы видеть свидетелем своего падения, то это могла быть только Аланьжэ.

Но она заперла его в своем доме, в этом маленьком мирке. Как пленника.

Никому не нравится жить в клетке.

Потом она писала ему письма, в насмешку прикрывшись чужим именем. Он всегда лучше всех умел скрывать свои чувства, и, если бы дураком его выставила не Аланьжэ, он не пришел бы в такую ярость.

В покоях для занятий колебался свет свечей. Она лениво прислонилась к низкой кушетке и сказала:

– А может, ты просто никогда не думал, что я не презираю тебя так, как презираешь меня ты? Может, ты мне даже нравишься и все, что я сделала, я сделала для того, чтобы тебя порадовать?