Книга Записки у изголовья. Книга 2, страница 191 – Тан Ци

Се Гужоу снял с пояса горлянку, сделал глоток и сказал:

– Пожалуй, у меня есть что тебе сказать.

Фэнцзю рассмеялась.

– Это из-за вина, которое тебе доставили слишком поздно? Прости. Мы же с тобой друзья. Раз я обещала прислать тебе персикового вина Чжэ Яня, я никогда не откажусь от своих слов. Но видишь ли, недавно Чжэ Янь и мой четвертый дядя поссорились. Даже мне к старому фениксу сейчас лучше не соваться…

Се Гучоу прервал ход ее мыслей:

– Из-за владыки Дун Хуа.

Улыбка Фэнцзю застыла на лице.

– Никто в мире не должен знать этого, – сказал Се Гучоу. – Я полагаю, владыки Северного и Южного ковшей тоже не заметили. Возможно, мне это открылось потому, что я отвечаю за террасу Колеса перерождений.

Когда он увидел, что Фэнцзю обратила на него все свое внимание, он добавил:

– Недавно, когда я просматривал список душ, я обнаружил душу из какого-то странного места. Я пошел проверить ее и обнаружил, что это душа, у которой нет ни прошлых перерождений, ни будущих. Она не пришла после перерождения и не возродится после смерти. Души вне перерождений могут создать только боги, и таких мастеров очень и очень мало. Я, например. Из Небесного клана – только старейшина Юнь Чжуан. Несколько лет назад, как я слышал, из-за того, что владыка хотел постигнуть восемь горестей человеческой жизни, он отправился в мир смертных. Хотя, согласно книге Жизни Сы Мина, владыка перевоплотится в мире смертных только тридцать лет спустя, ходят слухи, что все эти годы он скрывался в Рассветном дворце. Однако во время уединения он приказал старейшине Юнь Чжуану создать душу из своей тени и отправить ее в мир смертных для получения некоторого опыта. Это была неплохая идея. Никаких проблем не предвиделось.

На этом этапе истории Се Гучоу почувствовал, что у него пересохло во рту, поэтому поднял горлянку и сделал еще один глоток.

– Поскольку владыка скрыл это от всех, полагаю, эти сведения не подлежат разглашению. Знаешь, почему я долго раздумывал, прежде чем сказать тебе?

Закат рассеялся. Над вершиной горы показался едва различимый полумесяц. Фэнцзю легла, посмотрела на затянутое туманом небо и рассмеялась:

– Чтобы выманить у меня еще один кувшин вина?

Се Гучоу бросил на нее взгляд и встряхнул флягу.

– Думаешь, мне заняться нечем? Думаешь, я еще что-то о тебе не знаю? Забыла, как семь лет назад, когда мы пили вместе, ты рассказала, что владыка спас тебя на горе Циньяо? Ты думала отплатить ему, вызволив из Лотосового предела Десяти зол, но в конце концов он спас тебя, и ты снова оказалась в долгу. Ты сказала, что должна найти новую возможность отплатить ему. И я думаю, это твоя возможность. Тень владыки даже лучше самого владыки. Ведь вернуться в Рассветный дворец и увидеть его тебе теперь трудновато, верно?

Фэнцзю закрыла глаза и сказала:

– Ты сегодня странный. Много болтаешь. – Она помолчала, затем добавила: – Раньше ты говорил, что боль от разбитого сердца проходит спустя время. Но знаешь, это неправда.

Се Гучоу опустил на нее взгляд.

– О? Разве?

На ночном ветру Фэнцзю прикрыла глаза и ответила:

– Прошло десять лет, но я до сих пор не забыла ничего из того, что причинило мне боль. Стоит подумать – и сердце ноет так же, как и тогда.

Се Гучоу тоже лег и посмотрел в туманное ночное небо.

– Это потому, что времени прошло недостаточно.