Книга Прядильщица Снов, страница 140 – Тория Кардело

Полина знала, что он не болен, в чём так яро пытался всех убедить. В этом они друг друга понимали: она делала вид, что верит в его басни, при этом невыносимо завидуя равнодушию его матери, а он… он помогал остаться ей в реальности своим проявлением высоких чувств. Или делал вид. Да что там, они вместе только и занимались тем, что делали вид ради спасения друг друга. Жаль только, эта увлекательная игра не помогала.

Утопающего не спасти, когда от его лёгких уже не осталось ничего, кроме воды, а тело начало гнить.

— Что ж… — она натянула улыбку. — Надеюсь, ты хорошо выспишься.

Забавно, что сначала его бунтарство показалось ей таким глубоким, таким значительным. Она увидела в нём непонятого гения, которому тесно в рамках системы. Теперь она замечала только инфантильного мальчишку, погрязшего в воздушных грезах. Ещё глубже, чем она сама. И оттого тоже тянущего ее на дно.

И в этот момент Полину в очередной раз с хрустальной ясностью пронзило осознанием: она его не любит. Никогда не любила. Всё это время она просто цеплялась за эти отношения, потому что после Влада и его новой девушки ей нужно было заполнить зияющую дыру внутри. Убедить саму себя, что она всё ещё желанна, всё ещё может вызывать чувства. Что она не жирная, не уродливая, не отвратительная. Остаться в реальности, а не уйти туда… Роману требовалось примерно то же самое. И у них выпал неплохой шанс — спасти друг друга. Но они сделали только хуже.

«Влад…» — даже думать о нём было больно. О том, как он бросил её, сказав, что она «слишком нервная и требовательная». О том, как смеялся над её слезами, когда она умоляла его не уходить. И потом этот пост в его соцсетях с новой девушкой — высокой, стройной, улыбчивой Юлькой.

«Вот это настоящая красота, а не истеричная анорексичка», — написал кто-то в комментариях. И Влад поставил лайк.

С Романом всё было иначе. Ей нравилось внимание подруг, верещавших от ее рассказов об отношениях с самым загадочным красавчиком класса, нравилось, как кривились лица соперниц — особенно мерзкой жирухи Костровой — но она не могла чувствовать. Они общались по душам лишь единственный раз, на набережной в парке, а в остальное время даже не всегда находили тему для разговоров. Полина не могла назвать их взаимодействие даже дружеским, что уж говорить о любви и страсти, которую они тщательно изображали на людях.

А самое ужасное — она это понимала и принимала. Потому что отношения с Романом, какими бы пустыми они ни были, давали ей хоть какую-то опору в реальном мире. Пока у неё есть парень, пока она кому-то нужна, она могла сопротивляться зову иллюзий. Этому голосу, который шептал: «Ты недостаточно хороша. Ты толстая. Ты уродливая. Тебе лучше исчезнуть».

Но теперь… теперь она понимала, что это не работает. Иллюзия отношений не спасает от реальности. От голода, который грыз её изнутри. От ненависти, которую она испытывала к себе каждое утро, глядя на весы. От пустоты, разраставшейся внутри с каждым днём.

— Я пойду, — Она осторожно отстранилась от Романа. — Мама скоро вернётся, нужно прибраться.

— Хорошо, — он кивнул и чмокнул её в щёку. — Увидимся.

— Хорошего вечера, — улыбнулась она сквозь слёзы.

Роман развернулся и пошёл прочь, не оглядываясь и, должно быть, не задумываясь, останется ли она стоять в одиночестве под дождём.