Книга Прядильщица Снов, страница 143 – Тория Кардело

— Ты бы лучше ужин приготовила, а не хамила, — мама сбросила туфли в прихожей и прошла на кухню. — Мы с Димой голодные.

— Я не кухарка, — огрызнулась Полина.

— Ты живёшь в этом доме, — парировала мать. — И можешь хоть что-то делать по хозяйству. А то только о себе думаешь. О своей фигуре, о своих танцульках…

— Мои танцы требуют дисциплины. Не то что твоя жизни, — нервный смешок неконтролируемо вырвался из груди.

— Что ты сказала?! — мать повысила голос.

— Полина, ты что, совсем отощала? — вмешался Дмитрий, оглядывая её с ног до головы. — Скоро сквозь тебя можно будет газеты читать! Ты вообще ешь что-нибудь?

«М, ну надо же, наш Димочка — сама забота! Лучше бы так за собой убирал в квартире».

— Не ваше дело, — снова отрезала Полина.

— Ты живёшь в нашем доме, на наши деньги, — Дмитрий подошёл ближе, его тон стал менее шутливым и более угрожающим. — Так что это моё дело.

— В вашем доме? — Полина рассмеялась ему в лицо. — С каких пор это твой дом, Дима? Ты всего лишь очередной любовник моей матери. Через полгода она найдёт кого-то получше, и ты вылетишь отсюда, как пробка.

— Полина! — вскрикнула мать, и эта звонкая нота заставила внутренности Полины сжаться, словно в ожидании удара. — Немедленно извинись!

Полина замерла, ощущая, как адреналин смешивается с желчью в её пустом желудке. Волна первобытной, яростной злости поднялась откуда-то из глубины, выжигая всё на своём пути — страх, неуверенность, боль. Пальцы непроизвольно сжались в кулаки, ногти впились в ладони до крошечных полумесяцев. Во рту появился металлический привкус — она прикусила щёку изнутри, пытаясь сдержаться, но это оказалось бесполезно.

— Ещё чего, — выплюнула она, чувствуя, как дрожит нижняя губа. — Ты меняешь мужиков как перчатки, а я должна перед каждым твоим зайчиком-пупсиком реверансы делать? С какой стати?

Последние слова она произнесла отчётливо, с расстановкой, как учитель, объясняющий прописную истину особо тупому ученику. Глаза матери распахнулись от шока — Полина никогда раньше не позволяла себе так открыто дерзить в её присутствии.

Отлично, пусть поймёт, что её идеальная дочь, её «маленькая принцесса» не так уж идеальна. Что за фарфоровой маской, которую она годами старательно полировала и демонстрировала всему миру, прячется нечто тёмное, уродливое, искажённое болью и голодом.

— Да ты… неблагодарная идиотка! — мать потеряла дар речи на секунду, лицо пошло красными пятнами, а рука поднялась для удара.

Полина дёрнулась, но не отступила.

«Да, ударь меня. Ударь ещё раз, как тогда, в седьмом классе, когда я первый раз отказалась есть. Это ведь так просто — бить тех, кто слабее, тех, кто зависит от тебя. Особенно если тебе хочется чувствовать контроль хоть над чем-то в своей жалкой жизни».

В последний момент Дмитрий перехватил мамину руку, мягко, но решительно удерживая запястье. Полина мысленно поаплодировала — вот оно, благородное вмешательство рыцаря в сияющих доспехах. Сейчас он скажет что-нибудь покровительственное и снисходительное, пытаясь унять ситуацию своими большими сильными мужскими навыками.

— Тише, Лена, — произнёс Дмитрий тем особым тоном, которым взрослые разговаривают с капризными детьми. — Не стоит. Она просто расстроена.

Как предсказуемо. Полина почувствовала, как к горлу вновь подкатывает тошнота — не от голода на этот раз, а от омерзения. Она прекрасно помнила этот взгляд, которым Дмитрий скользил по её телу, когда они случайно сталкивались в коридоре, или когда она выходила из ванной, завёрнутая в полотенце. Эти «случайные» касания, будто бы невинные, оставляли на коже отвратительно липкое ощущение.