Книга Прядильщица Снов, страница 196 – Тория Кардело

И Аля поняла, что он лжет, но эта ложь была такой светлой, такой теплой, что она просто улыбнулась и прижалась к нему еще ближе, делясь своим теплом.

Слова застыли на губах, но всё равно сорвались — тихие, почти неслышные, как шелест осенних листьев под ногами:

— А ты правда всё помнишь? Всё-всё?

Аля заметила, как дрогнула вена на его виске — единственный признак волнения.

— Всё-всё, — от нежности в его голосе у Али затрепетало сердце. — Каждое слово. Каждый жест. Каждое прикосновение.

Внизу под мостом тёмная вода напоминала расплавленное зеркало — искажённое, мутное, но всё ещё отражающее блики фонарей и силуэты их фигур. Аля невольно отвела взгляд от воды — даже такие отражения вызывали дрожь.

— А ты… — она помедлила, собирая слова в предложение, как разбросанные осколки стекла, боясь порезаться об острые края, — ты сразу понял, что во сне той… красавицей… была я?

Вопрос уколол изнутри. Ненавистная тревога снова поднялась из глубины, зашептала привычные слова:

«Зачем спрашиваешь? Ты же знаешь ответ. Твоё настоящее лицо отталкивает. Всегда отталкивало».

Эти мысли — как старые шрамы, которые начинают ныть при смене погоды, напомнили о былых ранах.

Роман повернулся к ней, и в его глазах отразились огни набережной.

— Сразу, — просто ответил он. — Я же сновидец.

Его слова повисли между ними. Сновидец. Тот, кто способен во сне путешествовать по мирам снов и помнить всё. Абсолютно всё.

Аля не заметила, как начала теребить край куртки от волнения.

— И тебе… — голос предательски дрогнул, слова колючками застряли в горле. — Тебе не противна моя настоящая… внешность?

Роман посмотрел на неё долго, изучающе. Без отвращения, но и без лжи. Его взгляд словно видел сквозь кожу — прямо в душу. В полумраке его глаза выглядели почти чёрными, но Аля знала, что они небесно-синие.

— Реальное всегда лучше воображаемого, — произёс он наконец. — Настоящее невозможно подделать.

Он поднял руку — медленно, словно опасаясь спугнуть — и осторожно коснулся её волос. Крепче прижался к ней дрожащим телом. Аля едва не вздрогнула от этого прикосновения.

— Живая Аля гораздо лучше, — добавил он, и его холодные пальцы невесомо скользнули по прядям её непослушных волос. — Забавно, что твои веснушки напоминают созвездия с Ткани Снов…

Что-то сжалось в груди Али. Радость? Страх? Надежда? Дыхание перехватило, и она отстранилась из его объятий, боясь поверить в реальность происходящего.

— Но почему ты избегал меня здесь? — вопрос вышел слишком прямолинейным, почти обвиняющим. — Раньше? До… до моста?

Роман убрал руку, и Але сразу стало холоднее, словно он забрал с собой часть тепла. Он отвёл взгляд, посмотрел вдаль, туда, где городские огни сливались с тёмным октябрьским небом.

— В последнее время я постоянно уходил от реального мира, — голос Романа прозвучал глуше, словно признание давалось ему с трудом. — Ткань Снов… она затягивает. Там всё идеально. Всё подстраивается под твои желания. Я избегал реальных людей, потому что они… непредсказуемы. Ненадёжны.

Он сделал паузу, и Аля услышала, как где-то вдалеке проехала машина, разбрызгивая лужи. Этот звук — такой обыденный, такой реальный — заземлил их разговор, вернул из фантазий в мир асфальта, фонарей и дождливых вечеров.

— А после встречи с тобой там, на Ткани Снов… — он наконец повернулся к ней, и в его глазах отразилась глубинная боль, — я испугался, что если мы начнём общение здесь, в реальном мире, это сделает нам только хуже. Что вместе мы сильнее увязнем в иллюзии.