Книга Прядильщица Снов, страница 300 – Тория Кардело

«Медицинское чудо» — так её называли. Врачи приходили из других отделений, чтобы просто взглянуть на неё, перешёптываясь в коридоре.

Теперь Аля лежала в обычной палате — светлой, с голубыми занавесками и видом на больничный парк. Здесь было немного тесно: две кровати (её и пустующая), тумбочка, стул. Пахло уже не так резко: лекарствами, больничной едой, немного пылью и просто жизнью, которая текла за стенами. Она сидела на кровати, уже без гипса, корсета и большей части бинтов — остались только небольшие повязки, — готовилась к выписке. Тело еще немного ныло, но врачи говорили, что восстановление идет невероятными темпами. Вокруг неё витал ореол чуда. Медсестры перешептывались в коридоре, соседи по этажу заглядывали с любопытством, даже врачи при обходе смотрели на неё с каким-то суеверным уважением. Кто-то говорил о божественном вмешательстве, кто-то — о невероятном везении, кто-то качал головой, не находя объяснений. А Аля…

Она лежала с закрытыми глазами, наслаждаясь простыми ощущениями — лучом солнца на лице, свежестью чистого постельного белья, звуками жизни вокруг. Мир, обычный, повседневный, несовершенный мир, казался таким прекрасным, таким настоящим. Последние дни таинственным образом испарились из памяти, но что-то изменилось внутри неё — фундаментально, необратимо. Словно все кусочки мозаики наконец-то встали на свои места.

Аля подняла руку, разглядывая её — обычную, немного полноватую, с короткими ногтями и заусенцами. Её рука. Несовершенная. Настоящая. Живая. И она казалась ей прекрасной.

В дверь осторожно постучали, и в палату заглянула медсестра.

— К тебе посетители, Александра. Родители.

Сердце пропустило удар. Родители. Она даже не успела подумать о том, что они, должно быть, с ума сходят от беспокойства.

Они вошли — мама впереди, отец чуть позади. Мама выглядела непривычно изможденной, под глазами залегли тёмные круги, а обычно аккуратно уложенные волосы были собраны в небрежный хвост. Отец казался постаревшим на десять лет, с новыми морщинами на лбу и вокруг глаз.

— Аля! — мама бросилась к ней, обнимая так крепко, словно боялась, что дочь растворится в воздухе, если она отпустит. — Боже мой!

Она плакала, не скрывая слёз, не пытаясь делать вид, что всё хорошо. Впервые за много лет Аля видела её настоящую — испуганную, уязвимую, без маски вечного оптимизма.

— Мама, — Аля обняла её в ответ, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. — Всё хорошо. Я жива.

Отец подошёл с другой стороны кровати, положил руку ей на плечо. Молча, но в этом жесте было больше, чем он мог бы выразить словами.

— Что с тобой случилось, Аля? — мама наконец отстранилась, вытирая слёзы. — Ты… ты сама… — она не смогла закончить, но Аля поняла вопрос.

— Нет, мама. Это был несчастный случай, — она взяла мать за руку. — Я переходила дорогу, задумалась, не посмотрела по сторонам. Водитель не виноват.

Лицо матери исказилось от боли и вины.

— Я должна была видеть, что с тобой что-то происходит, — прошептала она. — Должна была понять, что ты страдаешь. А я… я просто говорила: «Улыбнись, и всё наладится». Как будто это могло помочь.

— Мама, — Аля сжала её руку крепче. — Я правда не прыгала под машину. Я не хотела умирать. Это был несчастный случай.

Мать посмотрела ей в глаза, словно искала в них правду.