Книга Хризолит и Бирюза, страница 190 – Мария Озера

Его улыбка была лёгкой, плутоватой, но за ней скрывалось что-то опасное, что невозможно было не почувствовать. Он прищурился и произнёс с едва заметным акцентом:

— …брандт?

— Что?.. — прошептала я, чувствуя, как легкое недоумение сжимает горло.

Лёгкое недоумение? Да я ничего не понимаю! Абсолютно чужой человек произносит забытое, вычеркнутое из истории имя с таким спокойствием, будто оно для него ничто. Кто ты такой, Иден Герц?

— Мне показалось, ты так закончишь, — он пожал плечами, словно и не заметил, как моё лицо побледнело. Перекинул бутылку в другую руку и сделал долгий глоток, будто пил не вино, а прохладную воду из родника. — Довольно распространённая фамилия в моей стране.

— Откуда ты, Иден? — я попыталась вернуть себе контроль, сделав голос мягким и чуть насмешливым. Это была его игра, и я пока не знала её правил.

— Дитя мира, — протянул он, небрежно махнув рукой куда-то в темноту за моей спиной. — Странствующий художник. То тут, то там. Ничего интересного.

Его слова звучали слишком легко, чтобы быть правдой. Имя, которое он произнёс, не должно было быть знакомо ни одному случайному художнику. Оно вырезано из архивов, стёрто с фамильных гербов, проглочено временем. А он сказал его так, будто достал из пыльного ящика, к которому имел ключ.

С каждой секундой холод усиливался. Тепло нашего дыхания превращалось в клубы пара, обволакивающие лица, словно дым в ритуальной чаше. Снег начал падать крупными тяжёлыми хлопьями, ложась на его мокрые волосы и чёрную рубашку. Он стоял передо мной с выражением внимательной, почти хищной заинтересованности. А я — с нарастающей неприязнью, за которой пряталась тревога.

Его ледяные глаза прожигали меня насквозь. Я старалась не отвести взгляда, но каждый миг напоминал игру на выживание. Не будет в моей жизни больше людей, способных манипулировать мной и моим телом. Одного уже достаточно.

— Мне пора возвращаться, — выдохнула я, сдерживая дрожь в голосе, и протянула ему одеяло.

Он принял его с ленивой грацией, словно позволял мне уйти по собственной воле. Но в груди всё сжималось от неприятного предчувствия. Может, он просто где-то слышал похожую фамилию и решил поиграть в догадки? Или… нет. Тонкая нить страха тянулась за мной, заставляя ускорить шаг.

Мысли о Лоренце вспыхнули внезапно, как искра: он сказал, что я могу позвать его в любую минуту, если станет страшно. Сейчас я нуждалась в нём больше, чем когда-либо.

Я ступила на балкон — и тут же почувствовала, как чья-то рука обхватила моё запястье. Сердце ухнуло в пятки. Резко обернувшись, я увидела его лицо совсем близко: тёмный фон неба, тяжёлый силуэт здания позади, а в центре — эти два холодных острия его глаз.

— Мы ещё увидимся? — его голос прозвучал низко и томно, но в этой мягкости пряталась опасность. Он ослабил хватку, словно испугался собственного импульса, но пальцы его всё ещё касались моей кожи.

Я не смогла ответить сразу. Слова застопорились на языке. Сердце колотилось так, будто хотело разорвать грудную клетку. Его присуствие было слишком ощутимо, пугающим и манящим одновременно. Казалось, каждый миг рядом с ним — это шаг по тонкой грани между любопытством и гибелью.

— Может быть, — прошептала я наконец, стараясь скрыть, что сама пленена этим мгновением.