Книга Хризолит и Бирюза, страница 202 – Мария Озера

Свет в зале приглушили, превращая пространство в мерцающий полумрак. Кристаллы люстр размыто сияли, словно в них накапливался туман. Это было моей идеей — создать атмосферу для интимного медленного танца. Теперь же она казалась мне ловушкой. Музыка стала медленнее и глубже: виолончель заполняла грудь тяжелыми вибрациями, а рояль добавлял бархатные волны.

Иден кружил меня как куклу, каждый раз возвращая к себе так, будто долго тосковал без меня. Эти сравнения в моей голове туманили разум. Возможно, виной был пара несчастных глотков бордового напитка, которые пришлось сделать для вида, а может выпитый залпом бокал шампанского на пустой желудок, но я таяла и растворялась в этом танце.

Его руки вновь скользнули по моей спине, задерживаясь на голой коже, а горячее дыхание коснулось шеи. Каждый его шаг — плавный, контролирующий — тянул меня всё дальше от реальности. Голова кружилась так сильно, что я ощущала себя пером, унесённым чужой волей. Два осколка льда вместо глаз Идена на фоне бледного лица стали в итоге моими единственными проводниками во вселенную, как бы я не старалась избегать этого ранее. Мягкие приоткрытые губы в завораживающей улыбке периодически отвлекали меня от гипнотической нити, что он провел, между нами.

На мгновение я лишилась партнера, и я не поняла, как это произошло.

Всего мгновение я парила над мраморным полом в движении, а затем меня плавно подхватили и увлекли во вторую половину минорного звучания. Все танцующие разом поменяли спутников. Краем глаза я заметила недовольную Никс в паре с…

Иденом? Кто же тогда у меня?..

Ткань чёрной рубашки коснулась моей кожи, пахнущей вином и тревогой. Голова стала тяжёлой, и взгляд поднять оказалось почти подвигом. Медленно, будто сквозь плотный туман, я провела глазами вверх: по линии шеи к резкому подбородку, к прикушенной в злости губе. К ровному носу, ноздри которого раздувались, словно он сдерживал себя. И, наконец, я встретилась с глазами — блестевшими, хризолитовыми, но почти чёрными от расширенных зрачков.

Нивар.

Теплые прикосновения Идена сменились холодными касаниями Нивара, который уже точно не боялся вдавливать меня в себя при каждом движении, как будто хотел доказать свое право на меня, не спрашивая.

Музыка замедлялась, но не прекращалась, создавая иллюзию того, что время сжимается и растягивается одновременно. Люстры на потолке полностью прекратили свое существование, и единственным источником света оставались зажженные на стенах свечи.

Нивар положил вторую мою руку ему на плечо, лаская по коже от ладони до плеча. Мы больше не кружились, только переминались с ноги на ногу, чувствуя друг друга каждым нервом. Его руки плотно обхватили меня за спину, некоторыми пальцами он проскальзывал под ткань, аккуратно водя по коже. Одна моя рука практически вцепилась в его плечо, а вторая бестактно зарылась в его волосы на затылке. Лицами мы касались друг друга всем, чем только позволяли рамки приличия: лбом, носом, даже щеками. Но тем, чем хотелось — было запретно.

Неприлично.

Впервые за полгода мы стояли так близко друг к другу, одаривая горячим дыханием каждый сантиметр открытой кожи на шее. Он обнимал меня так жадно, как мог только человек, проведя долгие годы вдали от чего-то поистине дорогого и желанного. Мне думалось, что нынешний туман в моей голове — результат выпитого вина на голодный желудок, но на деле что-то иное затуманило мне разум…