Книга Хризолит и Бирюза, страница 238 – Мария Озера

Мгновенно подскочив за мной, Иден хватает меня за запястье, разворачивая к себе. Я чувствую, как его сильные пальцы сжимают мою кожу, оставляя отпечатки и оттеняя боль. Но вместе с этой болью приходит сумасшедший порыв адреналина, который пронизывает мое тело, даруя мне нечеловеческую силу и решимость.

Я подняла глаза: в полумраке его скулы заострились, как вырубленные из камня, напряжение проступило в каждом движении. Наши взгляды встретились, и мы попытались передать через них свои решения, скрывая их за льдом и настороженностью.

Он — предупреждение.

Он — тот самый ответ, к которому я стремилась.

И я обязана доказать себе, что сильнее его, что не позволю загнать себя в эту игру, смертельную и запутанную, где почти невозможно выиграть.

Иден дернул меня в свою сторону за запястье, я налетаю на него с внезапной яростью. Мои мышцы напряжены, а сердце бьется сумасшедшим темпом, готовое взрываться. Через мгновение моя рука уже витает в воздухе, направляясь к его лицу. Однако вместо того, чтобы ударить, я чувствую, как его свободная рука мастерски перехватывает этот жест, и в следующую секунду его губы обрушиваются на мои.

Миг нереальности окутывает меня, я не верю своим чувствам. Пальто с шелестом упало на паркет, как последний барьер между нами. Его поцелуй был вызовом — наглым, властным, словно ультиматум. В нём не было нежности, лишь уверенность в победе.

Молчаливый приказ замолчать, подчиниться, сдаться.

Я замерла, оглушённая этим натиском. Воздух в лёгких вспыхнул огнём, а разум померк. Электричество пробежало по телу, заставив забыть гнев и страх. Вместо этого проснулось нечто новое — дикое, запретное чувство, которое я не смела признавать.

Но вместе с этим ощущением пришёл и стыд: он стал свидетелем моего падения. Всё, к чему я стремилась, рушилось в этот миг. Как он смеет? Я уперлась свободной рукой в его грудь — но он лишь крепче притянул меня к себе, а его усмешка читалась без слов: «Ты не сможешь сопротивляться».

Я вдыхала его запах — терпкий, словно дым после битвы, и ненавидела себя за то, что сердце билось слишком громко. Моё запястье всё ещё было в его хватке, грудь сдавлена его близостью. Но уловив малейшее ослабление, я снова подняла руку — и в этот раз она не дрогнула.

Резкая пощёчина разрезала тишину. Звон её отозвался эхом в стенах и в моей собственной душе.

Иден замер. Его голова едва заметно повернулась от удара, прядь иссиня-чёрных волос упала ему на лоб. И в эту секунду я впервые увидела в его глазах не власть, не холод, а яростное изумление — и что-то ещё, страшнее и слаще любого наказания.

Он резко шагнул ближе, вырвав из-под ног почву. Моё тело легко поддалось его силе — и уже через мгновение я оказалась на кровати, поверженная, но не сломленная. Его вес прижал меня к матрасу, руки держали мои запястья, словно заковывая в невидимые оковы.

— Думаешь, этого достаточно, чтобы оттолкнуть меня? — его голос звучал низко, почти рыком.

Я дернулась, но его хватка лишь крепче сомкнулась на моих запястьях.

Он возвышался надо мной, как тень, выросшая из моих кошмаров и мечтаний одновременно. Его колени обхватили мои бёдра, прижимая к матрасу, не давая ни малейшего шанса на побег. Это был не просто физический контроль — это была демонстрация власти, той, что не нуждается в словах. Он не говорил «ты моя». Он показывал.