Книга Хризолит и Бирюза, страница 256 – Мария Озера

Стол был из тёмного дуба, потрёпанного временем и солоноватым воздухом. Его поверхность, покрытая мелкими царапинами и пятнами чернил, хранила следы многих ночей — навигационных расчётов, писем, карт. Сейчас на нём лежала развернувшаяся морская карта, пожелтевшая по краям, с тщательно нанесёнными курсами, глубинами и звёздными азимутами.

Лоренц, подперев рукой голову, смотрел на меня. Его янтарные глаза, светлые, почти прозрачные в свете керосиновой лампы, отражали пламя, как два кусочка застывшей смолы, в которых пойман огонь. В них не было ни тени насмешки, ни отстранённости — только внимание. Полное, неподдельное. Он слушал меня — каждое дыхание, каждый срыв в голосе.

Я успела узнать так много важных вещей, что была рада ими поделиться с ним, а не держать в себе. Лоренц был открыт к моим рассказам и эмоциям, и я могла видеть все их оттенки в его выражении лица. Было прекрасно иметь возможность говорить о таких важных вопросах с человеком, который столь полноценно откликался на них.

Он держал меня за руку, когда чувствовал, что я могу разразиться в рыданиях от переполняющих чувств, но я больше так и не заплакала за вечер. Лоренц отвлекал меня смешными вставками и комментариями, щелкал меня по носу, когда я начинала о чем-то задумываться в мгновение, и изображал смешные рожицы. Это была его способность поддержать меня в самый трудный момент, когда мое сердце было тяжело, и ужас преследовал меня.

В конце разговора он пристально посмотрел на меня. В этом взгляде было нечто, чего я давно не чувствовала, — простое человеческое участие.

— Мы должны решить вместе, — сказал он негромко. — Если Иден отступил, это ещё не значит, что остальные отступят. Нивар ищет правду, Жизель играет в свои игры, а ты… ты должна выстоять.

Я глубоко вдохнула морской воздух и откинулась на спинку стула, пытаясь поймать хоть крупицу спокойствия. Но сердце билось так, будто несло меня в бездну.

— Тогда решим, — сказала я. — Учитывая, что я не знаю, кому доверять, то решать что-то будет вдвоем.

Лоренц многозначительно посмотрел на меня и улыбнулся.

Дверь в спальню Офелии осторожно приоткрылась, и Криста задержала дыхание, будто ожидая увидеть за порогом чьё-то движение. Она заглянула внутрь и с огорчением осознала, что комната была пуста. Ее шаги были неспешными, словно она знала, что пришла слишком рано и решила подождать.

Воздух был насыщен терпким ароматом лаванды и мягкими нотами сандала. Эти запахи висели в воздухе, будто сама хозяйка недавно прошла по комнате. Криста осторожно переступила через порог, взгляд её скользил по каждому предмету — с той бережной внимательностью, с какой смотрят экспонаты в музее. На мраморном столике стояла фарфоровая фигурка балерины, прижимающей к груди алую розу. Хрупкая, нежная, она в то же время казалась покинутой — как будто ждала кого-то, кто так и не вернётся.

Криста Манчкин — или, как звали её в высшем свете, Кристана Ноэль де Дюпле, — была облачена в восточный наряд. Так требовал новый клиент, который должен был явиться к ней в соседнюю комнату через пару часов. Рыжие волосы, обычно падавшие свободной волной, она спрятала под яркий платок, расшитый монетками, звеневшими при каждом движении. Туника скрывала её пышные формы, а ухоженные пальцы прятались в туфлях на высоком каблуке. В этом облике она выглядела элегантной и притягательной, таящей в себе изысканную тайну.