Книга Хризолит и Бирюза, страница 84 – Мария Озера

Мужчина поймал мой настрой и ответил. Мне было сложно в этом признаваться, но я хотела его так, что не могла больше сдерживаться. Мне было мало его поцелуев, его рук, ласкающих меня, его губ, оставляющих следы на моей коже. Вода в ванне зашумела от моей попытки встать. Лишь на секунду Нивар отпрянул от меня и помог мне вылезти из воды, позволив моим ногам обхватить его бедра.

Теперь его одежда была такая же мокрая, как и я. Вода медленно стекала по нашим телам, будто сама не желала отпускать это мгновение. Его руки — уверенные, ласковые — скользили по моим обнаженным ягодицам, поднимаясь выше, словно изучая меня заново. Я жадно впитывала каждое прикосновение, каждый поцелуй, что он оставлял на моей коже, как знаки безмолвной клятвы. Волна чувств, разгорающаяся внутри, накрыла с головой — от безотчётной жажды до трепетной нежности, от страсти до полного, безоговорочного доверия.

Не прерывая больше поцелуй, граф опустился на ковёр возле ширмы в ванной комнате, позволив мне остаться сверху. Одержимость им, этим мужчиной, становилась почти священной: с дрожью в пальцах я принялась расстёгивать его рубашку, едва удерживая дыхание. Он помог, сбросив ткань, как шелуху. Мои губы спустились на его оголённую шею, плечи, вдыхая запах его тела, я не могла поверить в происходящее, в то, что это именно он, именно его я так сильно хочу.

Его руки сомкнулись на моей талии, крепко, будто он боялся, что я исчезну. Он целовал мою шею, ключицы, и в каждом поцелуе было что-то молитвенное. Мое тело отзывалось на его ласку легкой вибрацией. Его ладони скользили вниз, по бедрам, изучая меня с такой сосредоточенностью, словно искали ответ на давно мучивший его вопрос.

Охваченная нетерпением, я скользнула руками к его поясу, пальцы дрожали, как струны, но пуговица сдалась под моей решимостью. Но прежде чем я успела понять, что происходит, он перехватил моё запястье и, почти в ту же секунду, осыпал мои губы безудержными поцелуями. Его жажда смешалась с моей — в этом танце не было победителей, лишь двое, отдавшихся без остатка.

Я уже ощущала его желание, пульсирующее вблизи, готовое вот-вот стать частью меня. Но он всё ещё играл — мягко, жестоко, как будто растягивая мгновение до предела. И когда разум почти растворился в горячей страсти, он освободился от последнего барьера между нами, приподнял меня и, легко, как будто это было предначертано, вошёл.

С губ сорвался тихий, прерывистый стон. Его тело наполнило меня, и каждое его последующее движение становилось продолжением моей мысли, моей тоски, моего безмолвного зова. Его руки скользили по моей спине, плечам, бедрам — неотступно и бережно, словно он боялся спугнуть меня или потеряться сам.

Ритм нарастал — упрямый, настойчивый, но в нём не было грубости, лишь абсолютное доверие. Я ощущала, как всё вокруг тает, как время замирает, как с каждым движением мы становимся одним телом, одним дыханием. Его лоб касался моего, губы шептали слова, которых я не слышала — они были из другого мира.

Я закрыла глаза, позволяя каждому движению говорить за нас, каждое касание угрожало унести меня далеко за пределы реальности. Всё, что было раньше — страх, боль, сомнения — исчезло. Осталось только это: жар его кожи, биение его сердца, и тишина, в которой мы наконец обрели друг друга.