Книга Северный ветер, страница 150 – Александрия Уорвик

Пересекаю комнату с твердым намерением тут же заняться этим делом, как вдруг замечаю свое отражение в большом зеркале на стене. Видок так кошмарен, что я буквально отшатываюсь.

Опухшие глаза, потрескавшиеся губы, осунувшееся лицо. Чудненько. Обхватываю ладонями обветренные щеки. Сорочка длиной по колено липнет к сгорбленному телу.

Рядом появляется Орла.

– Давайте-ка снимем с вас мокрое.

Ночнушка сырая от пота. Спазмы желудка – последствия того, что из организма вышло все до последней капли. Головокружение, слабость, боли во всем теле. Жажда впивается крючьями под кожу.

Я достаточно трезва, чтобы понимать, почему меня напоили настоем – оградили благословенной завесой сна от худших последствий отказа от выпивки. Нужда смочить горло, однако, никуда не делась.

Как будто мне пять лет, служанка стягивает с меня влажную ткань, надевает мне через голову сухую и чистую тунику, свободные штаны до талии. К моему ужасу, глаза начинает щипать от слез.

Орла, которая затягивает мне пояс, застывает.

– Госпожа?

– Орла, я же просила называть меня просто Рен.

– Да, госпожа.

Ненавижу плакать. Мало мне было водоразлива прошлой ночью. Или, точнее, на прошлой неделе. Последних семи дней для меня не существует.

– Что, если… – слова застревают в горле. – Орла, что, если правда, в которую ты веришь, оказывается неправдой, а то, что было неправдой, на самом деле правда, если не полностью, то отчасти точно?

А не чушь ли я несу?

– И что, если ты допустила ошибку, действительно серьезную ошибку, но не знаешь, как ее исправить, или можно ли такое исправить вообще?

Служанка пристально за мной наблюдает, и нас обеих будто окутывает теплом ее доброты. Орла понимает. Ну конечно она понимает.

– Что случилось между господином и вами?

– Я зашла в комнату, куда мне было нельзя, – говорю я необычайно спокойно. – На третьем этаже, в северном крыле. В детскую.

Орла не может скрыть удивления. Но я должна узнать.

– В чью комнату я зашла?

Служанка теребит передник, у нее на лбу залегает глубокая морщина.

– Пожалуйста, – обхватываю ее ладони своими. – Это важно, и мне очень бы не хотелось выкинуть тебя из окна.

Несколько недель назад она бы отказалась, отстранилась, сбежала бы под предлогом необходимости перестелить белье. Теперь же Орла просто подходит к кровати, туго обтягивает матрас простыней. Из груди служанки вырывается тяжелейший вздох.

– Давным-давно господин был женат.

Понятное дело. Я-то у него не первая.

– И… у них был сын.

Как я и предполагала. Но когда слышу собственными ушами, что у короля действительно был ребенок, маленький мальчик, судя по вещам в комнате, меня охватывает дурное предчувствие. Рассказ, каким бы он ни был, не закончится счастливо.

– Что случилось?

Орла стискивает одеяло. Затем с удвоенной яростью набрасывается на постельное.

– Их забрал ужасный, ужасный злодей, – хрипло шепчет она. – Украл жену и дитя господина.

Я медленно обхожу кровать, чтобы видеть лицо Орлы. На нем застыла скорбная маска, и у меня сжимается сердце.

– Их увели, – продолжает Орла, – за горы на западе, в места, где часто промышляют бандиты. На них напали, и жена, и дитя господина были убиты.

– Когда это произошло?

– Я бы сказала, наверное, три столетия назад.

Во времена до Серости, когда все было зеленым. Но затем все окутала зима – и осталась навек. А Король стужи остался один, запертый в цитадели, оплакивая тех, кого любил и потерял.