Книга Северный ветер, страница 230 – Александрия Уорвик

– Потому что таково было твое намерение с самого начала, – произносит Борей, внимательно изучая меня взглядом.

Воздух кажется хрупким – слишком хрупким.

– Было, да.

Молчание еще сильнее терзает душу. Бесконечная пропасть тишины.

– Этого ты хочешь? Вернуться в Эджвуд?

– Таково было мое намерение, – повторяю я.

– Ты не ответила на вопрос. Хочешь ли ты вернуться в Эджвуд?

Борей хочет правды. И мне важно сказать ему правду. Так почему же я не могу просто взять и открыть рот?

Не давая ответить, Борей обходит меня и, сдвинув плотный гобелен, показывает простую дверь. Я удивленно моргаю.

Король кладет ладонь на ее темное дерево.

– Я знаю, ты искала, как выбраться из Мертвых земель. – Он не смотрит на меня, но я чувствую тяжесть его печали. – Эта дверь перенесет тебя по ту сторону Теми, ты окажешься в нескольких километрах к западу от дома.

Борей опускает плечи под тяжестью слишком великого бремени, и я боюсь, что стала его частью. Поворачивает ручку, открывает дверь, за которой видно заснеженное поле.

– Иди.

Я молча пялюсь на снег. Белый, сверкающий, нетронутый. Вдыхаю холодный воздух, что ворвался в комнату, замечаю серебряную ленту замерзшего ручья среди холмов. Но не двигаюсь.

– Этого же ты хочешь, верно? – рычит Борей. – Свободы?

Он меня отпускает? Даже представить себе не могла…

– Вот так просто?

Короткий кивок.

– Я не стану преследовать.

Вместо того чтобы направиться к двери, я отступаю к окну.

– Я не знаю, чего я хочу, – шепчу, прижав ладонь к ледяному стеклу.

Кожу обжигает, но ощущение помогает прочистить голову, помогает оставаться здесь и сейчас. Вот где я. Вот где мне чудом удалось построить жизнь, которой я горжусь. Мертвые земли, вопреки всему, стали мне домом.

Дверь с глухим щелчком закрывается, гобелен с шуршанием опускается на место.

– Думаю, ты знаешь. – Борей встает позади меня. Спину обволакивает его жаром, макушку ерошит дыханием. – Но страх твердит обратное.

Как так вышло, что он вдруг превратился в знатока моих страхов? Некоторые я упоминала, мимоходом, но до остальных нужно докопаться, понять, и я боюсь, что Борей их во мне разглядел. Он понимает, что Эджвуд был моим домом, но не давал мне раскрыться. Как бы нелепо ни звучало, но запертая в цитадели, не обязанная никому ничем, я впервые за двадцать три года обрела возможность осознать, что нужно мне самой.

Но кому приятно обсуждать свои слабости? Никому. И потому я вскидываю подбородок, готовясь к этому разговору. Стискиваю скрипящий о потную ладонь пузырек.

– По себе судишь, да? – Разворачиваюсь. От окна по спине пробегает холодок. – Теперь я тебя понимаю. Почему ты здесь. Почему запираешься в этих стенах и задергиваешь все окна. Почему у тебя оранжерея, полная зелени, пока зима опустошает весь мир. – Устремляю на Борея взгляд, твердый как кремень, как сталь. – Ты боишься.

Король вздрагивает. Удар попадает точно в цель.

– Боишься подпустить к себе других. Боишься новой боли. Поэтому тебе так важно надо всем властвовать. Поэтому тебе так важна сила.

И все же мир меняется, потому что меняется Борей. По мере того как он учится доверять другим, его ледяное черное сердце оттаивает.

Взгляд лазурных глаз яростно удерживает мой.

– А ты? – вопрошает король. – Та, кто страшится слабости, страшится быть недостойной. Разве ты не боишься?