Книга Нелюбимая жена-попаданка для герцога, страница 77 – Ульяна Соболева

Крестьяне всполошились. Кто-то снова перекрестился. Один мальчик пробормотал:

«А она нас спасла...» — но тут же получил тычок в бок от соседа.

Король всё это слушал молча, сжав губы. Его взгляд скользил между мной и Эванной, и я поняла: он колеблется. Да, я спасла ему жизнь. Но он — не просто человек. Он монарх. Он обязан успокаивать народ. Даже если для этого придётся сжечь того, кто стал слишком заметен.

— Итак, — сказала я, выпрямившись. — Вы хотите судить меня за то, что я спасала? Вы не спросили, сколько я потеряла, сколько не дожили. Вы не читали мои записи. Вы боитесь того, чего не понимаете. А знаете, чего я боюсь?

Я шагнула вперёд.

— Что вас не напугает следующий мор, следующая болезнь, следующая смерть. Вы будете бояться меня — но не чумы. А она не постучит в дверь. Она ворвётся.

Тишина.

Даже Эванна молчала. Пока. Но в её глазах плясали искры победы. Она знала: семена посеяны. Вопрос времени — когда вспыхнет костёр.

И вот тогда... либо я его переживу.

Либо сгорю красиво.

Когда ты ведьма, по версии лордов, хватит и одного неосторожного вдоха. Но если. У тебя в сундуке лежит кожаный дневник с записями о температуре кипения, расчётах дозировок и подробными схемами, как собрать самодельный шприц из стеклянной трубки и ободранного наконечника от перьевой ручки — считай, ты уже готова к эксклюзивной жарке на местном кострище.

Я не сразу поняла, что именно подбросили. Думала — какая-нибудь очередная "травяная гадость" из лазарета, перекочевавшая в спальню леди Эванны. Но когда управляющий прикинулся мебелью и с видом "я вообще в этом замке случайно" протянул мне пергамент, я поняла. Дневник. Мой дневник.

Страницы, исписанные моим почерком. Формулы. Слова вроде “вакцина” "инъекция", "стерилизация" — и, что особенно мило, зарисовка шприца с подписями, стрелочками и припиской на полях: «Сделать нормальный поршень из кожи! Не забыть, а то опять будет фонтан».

— Герцогиня, — начал один из священнослужителей, которого я раньше видела только на церемониях, где он благословлял еду с большей страстью, чем молодожёнов, — нам стало известно, что в ваших покоях обнаружен... невероятно странный трактат. Слова в нём... пугающие.

— Пугает только глупость, — сказала я. — Это дневник. Я вела его, чтобы не забыть расчёты, формулы, симптомы. Кто из вас когда-нибудь, простите, лечил чуму? Поднимал людей без меча и молитвы?

— Именно! — вмешался второй. — Вы не молились. Священник деревни подтвердил: вы никогда не посещали церковь.

Я тяжело вздохнула. И вот теперь захотелось смеяться. Громко. И истерично.

— Да, не ходила. Простите, мне было как-то не до этого. Я в это время спасала ваших детей. Я обтирала тела, вытаскивала людей из горячки, варила зелья, которые хоть немного, но давали шанс. Хотите — сожгите меня. Но перед этим попробуйте вылечить кого-то одним "Аминь".

Тишина. Даже король помрачнел. Но ведь всё было не так просто. Они уже выстроили обвинение. Эванна сидела на краю кресла с видом блюстительницы морали. И тут кто-то, видимо специально обученный, развернул мой рисунок шприца.

— Вот это... это что? Игла? Зачем она? Ампулы? Что за дьявольщина?!

— Это... наука. Это... инструмент. Я делала инъекции.

— Колдовство! — крикнул кто-то.

— Растворы, отвары, травы... — продолжала я, чувствуя, как земля под ногами превращается в пепел. — Я делала всё, чтобы хоть кто-то выжил. А теперь вы называете это ересью? Прекрасно. Тогда знайте: если я ведьма — то ведьма, которая спасла вам шкуру. И если снова вспыхнет зараза — вы все прибежите ко мне, как миленькие. Только вот не факт, что я вас приму.