Книга Нелюбимая жена-попаданка для герцога, страница 80 – Ульяна Соболева

Крысы. Конечно, были крысы. Две штуки, явно семейная пара. Одна с наглой мордой и взглядом, который, казалось, прикидывал, насколько мои пальцы сочные.

Вторая — поскромнее, но следила за мной с угла, как санитарка с недоверием к новенькой пациентке.

— Привет, — хрипло сказала я, — я тут временно. Вы уж потерпите.

Они шмыгнули под нары, а я — туда же, вернее, на нары, точнее, на каменную скамейку с соломой, которая видела жизнь ещё до меня и, возможно, смерть —тоже. Села. Прислушалась. В голове стучало: ведьма... ведьма... ведьма.

Герцогиня. Вчера я была герцогиней. Сегодня — помесь алхимика, отступницы и врага государства. Завтра — возможно, дым над городом. Отличный карьерный рост. Прямо по ступеням: от врача до углей.

Воды не было. Света — тоже. Только тонкий луч с окна где-то над потолком, куда даже моя гордость не допрыгнула бы, если б не отрастила крылья. Тепла? Ахахах.

Прелесть.

Я обняла себя за плечи. Попыталась согреться. Подумала о Райнаре.

Интересно, он уже знает?

Интересно, он уже бьёт кулаком по стене, или всё ещё мрачно молчит, как обычно?

Интересно, придёт?

Или, как все — поверил?

На секунду захотелось плакать. Но в этом помещении, где стены сочились унижением, а крысы наверняка обсуждали, кого грызть первой, слёзы были бы слабостью. А я не слабая. Я просто... устала. От глупости. От криков. От огня, который уже ждал за кулисами.

Я зарылась лицом в ладони.

И прошептала:

— Ну что, Вайнерис, поздравляю. Мы снова на дне. Только теперь оно пахнет хуже.

И как будто в ответ из темноты послышалось.

— Мяу?

Я вздрогнула.

— Василиус?!

— Тсс, — раздалось из щели. — Я кот. Я везде.

И тут я поняла, что ещё держит меня в этом мире. Не вера. Не статус. Не наука. А рыжий бес с усами, который, несмотря ни на что, пришел.

Я не знаю, сколько прошло времени. В темнице дни и ночи переплетаются, как у придворных сплетен — начала нет, конца не видно, только зловоние да дрожь. Я перестала считать, сколько раз крыса по имени Барон перекатывала яблочные огрызки под нары, и сколько раз я ловила себя на мысли: «А вдруг никто не придёт?»

Но они пришли.

Рано утром — если верить влажному холоду, пробравшемуся под платье, — дверь со скрежетом отворилась. Я сразу поняла, что ничего хорошего за этим «гостеприимством» не будет. По тому, как охрана встала — напряжённо, будто я не женщина в пыльной юбке, а арбалет с натянутой тетивой. По тому, как вошёл советник — медленно, с брезгливым выражением, с пергаментом в руках.

— Вайнерис, герцогиня Ревенторская, — начал советник голосом, которым, кажется, можно было читать молитвы над тухлой рыбой, — согласно решению Совета, вы признаны виновной в колдовстве, ереси, подрыве порядка и распространении ложных врачевательных практик.

Я подняла бровь

— Вы забыли «любовь к котам» и «скверное чувство юмора». Это тоже от Сатаны, нет?

Он проморгался, словно я плюнула в святое писание.

— В соответствии с законами королевства, — продолжил он, — вы будете подвергнуты казни. Через сожжение.

Вот так. Просто. Как будто говорили о налоге на соль или сроке варки бульона.

Казнь. Через сожжение. В центре столицы. Завтра.

Завтра. Как удобно. До ужина, чтоб народ не забывал, кто тут правит, а кто —пепел.

— Есть ли у вас последнее слово? — спросил он, глядя не на меня, а поверх.