Книга Генерал дракон моей сестры, страница 43 – Кристина Юраш

— Не лги, — прошептал он, и в этом слове не было гнева — только боль. — Ты сказала это мне. Не сестре. Не богам. Мне.

Он наклонился. Его губы почти коснулись моего виска.

От одного дыхания колени ослабли.

— Ты звала не защиту. Ты звала меня.

Шёпот разлился по коже, как яд — сладкий, липкий, неизлечимый.

Я закрыла глаза.

Пыталась вспомнить лицо Витты. Её улыбку. Её доверие.

Его палец медленно провёл по линии моей нижней губы.

Я задрожала.

— Я… — голос предал меня. Ломкий. Слабый. — Я не имела права…

— Нет, — согласился он. — Не имела.

Его рука скользнула по моей щеке, потом — ниже, к завязке ночной сорочки.

Пальцы замерли. Не тянули. Не развязал.

Просто напомнил, что может.

Его пальцы касались завязки, будто спрашивали разрешения, которое он знал — я не дам.

Его шёпот мурашками разлился по моей коже. Я прикрыла глаза, пытаясь справиться со своим желанием.

Он выразительно посмотрел мне в глаза, а я увидела опьянённые страстью глаза чудовища.

Я глотала воздух, мои губы беззвучно шевелились, а Гессен склонил голову набок, а потом плавно склонился ближе к моему лицу.

Достаточно, чтобы я почувствовала его дыхание на губах.

Его дыхание — горячее, чем поцелуй.

Оно обжигало не кожу, а совесть.

Его палец медленно провёл по линии моей нижней губы. Я резко выдохнула, а его палец чуть приоткрыл мои губы, проникая между ними и касаясь моих разомкнутых зубов и кончика языка. Я почувствовала, как колени подкашиваются, как внизу живота вспыхивает жар, как тело готово сдаться — даже если душа кричит: «Нет! Это предательство».

— Я тоже не имею права, — задыхаясь прошептал Гессен. Его руки скользнули по моей тонкой ночной рубашке, натягивая ткань так, чтобы она обрисовывала мой силуэт.

Его рука скользила по моей груди, а тело откликалось на его прикосновения.

— Бросить тебя сейчас на кровать, — прошептал он, а я едва не простонала от этих слов. — Зажать тебе рот, чтобы ни единая душа в этом доме не услышала твои стоны… Подо мной…

Он провёл пальцем вдоль линии моей шеи — от ключицы до уха. Он касался меня с нежностью — но его пальцы дрожали от сдерживаемого зверя. Каждое его движение было борьбой между «хочу» и «нельзя».

Медленно. Обжигающе.

В тот миг я перестала дышать.

— Это неправильно, — прошептала я, и в голосе дрожала не вина, а предательство — по отношению к себе, к сестре, ко всему миру. Грех, уже совершённый в мыслях.

— Да, — кивнул он. — Неправильно. Как неправильно то, что мы встретились. Как неправильно то, что я мечтаю увидеть тебя обнажённой, с разведёнными коленями, с пальцами, впившимися в простыни, пока я заставляю тебя забыть, кто ты.

Я задохнулась от его слов.

Потому что это — именно то, чего я хочу.

Даже если это убьёт меня.

Он приблизился ещё. Так близко, что его грудь почти касалась моей.

— Я не должна… — вырвалось у меня.

— Нет. Вы не должны.

Он отпустил мой подбородок.

Но тут же его рука скользнула к моей талии — не грубо, но без спроса.

— Но вы хотите. Так же, как хочу и я… Так же сильно… Так же страстно…

Его зрачки — вертикальные, как у зверя — смотрели на меня с такой жаждой обладания, что я пошатнулась.

И тогда он притянул меня к себе — резко, без предупреждения, будто больше не мог сдерживать то, что рвалось наружу с первого взгляда. Его рука скользнула к моей спине — не касаясь синяков, обходя их с такой нежностью, что боль превратилась в сладость.