Книга Путь кочевника, страница 48 – Владимир Кривоногов

Старец улыбнулся, и от этой улыбки Кану стало не по себе.

— Мы написали программный код — набор символов, складывающихся в команды, понятные на интуитивном уровне, управляющие сознанием, позволяющие сохранить разум, — пояснил он для Кана. — Этот код записан в твои гены, в гены любого странника. Мы чувствуем его, а когда приходит время, переносим сюда. То, что ты сейчас воспринимаешь, как собственное тело, это и есть тот программный код. Он более старый и мудрый чем любое твое земное тело.

Кан в страхе оглядел себя — его руки, были его руками, а тело, было его телом. Он не чувствовал перемен, разве что исчезло гнетущее чувство бессмысленности происходящего.

— Мы считали его и перенесли наверх, оболочка же растворилась внизу. Однако, недостаточно создать тело и поселить в нем искусственно созданную душу. От этого ты не становишься человеком, каким его сотворила природа. Нам пришлось искать решение и этой проблемы. Мы населили странниками лабиринт, который оставили нам люди после Последней Войны. Когда-то все эти провалы были гигантскими подземными магистралями…

Старец опустил взгляд, сложил перед собой руки. Его лицо потемнело. Он скорбел по ушедшему миру. Когда он вновь заговорил, голос его остался прежним.

— Мы запрограммировали вас на поиск выхода из лабиринта. В состоянии поиска, претерпевая лишения и тяготы, душа закаляется, становится совершеннее. Мы надеялись со временем вывести настоящую человеческую душу, неспособную к саморазрушению, и у которой будет связь с Тропой Богов. Но все эксперименты, а их были тысячи, провалились.

— Эксперименты?

— По созданию новых людей.

Кан похолодел.

— Каждый ребенок странника — это эксперимент? — жестко произнес он. — Что вы с ними делали?

— Ваши дети потеряли бы разум и превратились бы в дикарей, — старец не смотрел на Кана. — Пока они сохраняли способность мыслить, луч их стирал.

— На глазах у матери? — сквозь зубы вопрошал Кан.

— Нет. В день, когда ребенок уходил от нее. Иначе странница отказалась бы продолжать эксперимент.

Кану захотелось накинуться на старца, ударить его, пронзить клинком, но он понимал, что не сможет даже сдвинуть его с места. Он тяжело дышал, гневно уставившись старца. Постепенно его гнев уходил, и когда он стал совсем мал, старец заговорил снова:

— Ваши души недостаточно сильны, они не созрели настолько, чтобы переходить к потомкам, становиться их душами. По крайней мере, мы так считали.

— Подождите, — Кан остановился, словно его окатили ледяной водой. Они дошли до подножия ближайшего холма, и когда Кан резко встал, несколько косуль, пасшихся выше, подняли головы и зашевелили ушами. — Эксперименты не могли провалиться. Я ушел от матери, и остался жив. Вы не стерли меня, как и других, я видел их — юных, только что покинувших свою мать. И Тиа…

Сердце сжалось, причинив невыносимую боль.

— К ней мы еще вернемся, — задумчиво проговорил старец. — И да, я знаю, что ты помнишь свою мать, помнишь ее последний крик, но этого не было.

Кан смотрел на старца, но не видел его. Перед глазами все поплыло.

— Тебя создали, как и других, уже взрослым. Когда тебе исполнилось пятнадцать, ты покинул лабораторию, где выращивают странников. Помнишь те тоннели, что навевают ужас? Ты вышел оттуда. Вышел ничего не понимающим подростком, удалился от тоннеля на определенное расстояние и услышал крик матери. Этот триггер запустил в твоем мозгу все эти воспоминания. И так раз за разом.