Книга Сбежавшая невеста Дракона. Вернуть истинную, страница 39 – Арина Лунная

Я зажмуриваюсь, инстинктивно вытягивая руку вперёд, словно это может ему помочь. Сердце бешено колотится в груди.

— Смотри, Амелия, — шепчет Серафим прямо у моего уха.

Я открываю глаза. И замираю.

Джонатан не упал. Он завис в нескольких десятках сантиметров над землёй в неестественной, почти лежачей позе, словно так и было задумано. Его глаза широко раскрыты от шока, а потом в них вспыхивает ярость. Он поворачивает голову в нашу сторону.

— Может, отпустите? — его голос звеняще-резок, полон унижения и гнева.

— Это не я тебя держу, братец, — Серафим произносит сладко, но его пальцы сжимают моё запястье так, что кости ноют. — А твоя невеста.

— Я не его невеста! — говорю я довольно резко, опуская руку и разжимая пальцы.

Джонатан тут же падает на землю с глухим, тяжелым ударом. Он издаёт сдавленный стон, кувыркаясь в траве.

Я не смотрю на него. Вместо этого я хватаю Серафима за руку выше локтя и чуть ли не тащу за собой в больницу.

— Нам нужно обработать твою рану, — говорю я безразличным тоном, вталкивая его в палату.

— Но она почти…

— Садись.

Он садится на кушетку, и я принимаюсь разбинтовывать. Пальцы дрожат, и я злюсь на себя за это. Я срываю старую повязку… и замираю.

Рана… почти исчезла. На её месте — гладкая, розовая кожа. Лишь едва заметный шрам напоминает о недавней травме.

— Ты выздоровел, — говорю я, и мой голос звучит плоско. — Тут больше ничего не нужно делать. Можешь уходить.

Я отворачиваюсь, чувствуя странную, сосущую грусть под ложечкой. Всё кончено. Если Серафим уйдет, то Джонатану незачем больше здесь оставаться. Им обоим.

— Не забудь забрать Джонатана, — добавляю я, глядя в пыльное окно.

Серафим молчит с минуту, а потом тихо смеётся.

— Сомневаюсь, что он уйдёт.

Я оборачиваюсь, хмурясь.

— Что ты имеешь в виду? Опять скажешь, что ему нужна моя магия?

— Она правда ему нужна, — говорит Серафим, и его лицо становится серьезным. — С ее помощью он может стать сильнее. Но дело не только в этом.

— А в чём? — не унимаюсь я, чувствуя, как внутри всё сжимается от какого-то смутного предчувствия.

Он пожимает плечами, и на его губах снова играет та загадочная, раздражающая улыбка.

— Кто знает… Может, ему просто нужна именно ты.

Амелия

— Амелия, ты уверена, что не поедешь с нами? — Джонатан смотрит на меня своим непоколебимым взглядом.

— Я четко дала понять, что остаюсь, — говорю твердо, стараясь показать свою решимость, но вот сердце отчего-то сегодня взбунтовалось.

— У тебя еще есть время передумать.

— Мое решение окончательное.

— Значит, вот так?

— Именно! — скрещиваю руки на груди.

Три дня. Прошло уже три дня с того момента, как Серафим поправился, но почему-то для меня они показались как один миг.

Солнце клонится к закату. Джонатан и его брат запрыгивают на коней. Такие высокие, молчаливые, почти одинаково неловкие в этой ситуации. Джонатан больше не оборачивается. Он просто садится в седло, отдаёт четкую команду лошади и увозит с собой клубы пыли. Серафим задерживается на мгновение.

Его взгляд скользит по фасаду больницы, по мне, стоящей в дверях, и на его лице мелькает что-то похожее на… сожаление. Но он лишь кивает и поворачивает коня вслед за братом.

Цокот копыт удаляется все дальше, пока не стихает окончательно. И наступает тишина. Такая оглушительная после их присутствия.