Книга Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух, страница 144 – Вера Ширай

Как это непрактично для королевства, — промелькнуло у меня в голове. — Ни один из придворных магов не имел права на такую магию. Получается, кроме Истата у нас нет ни одного человека, кто бы мог обезвредить подобную метку... А сколько таких знаков скрыто под одеждой людей, что свободно ходят по дворцу?

— Обезвредить метку лучше магией? — спросила я, стараясь не выдавать растущего волнения. — Или можно… как-то нарушить руну физически? Например, испортить, повредить её?

Истат прищурился, откинулся на спинку кресла и вкрадчиво повторил:

— Что вы имеете в виду?

— Надрезать? Добавить царапину? Испортить рисунок? — уточнила я, не решаясь произнести вслух то, что крутилось у меня в голове.

— Нет, герцогиня. Это не просто опасно. Это глупо, — в его голосе сквозила суровая строгость. — Если вы нанесёте порез, не зная точной структуры символа, вы не уничтожите руну, вы добавите к ней линию. А это уже может превратить метку во что-то совершенно иное — усилить, изменить, призвать тьму раньше времени.

Он молча закатал рукав и показал кожу предплечья. Там зиял огромный ожог — тёмный, искажённый, словно сама плоть отказалась быть частью тела. Кожа была испещрена волнистыми краями, и шрам выглядел как след от пламени, охватившего магический знак.

— Это был почти удачный эксперимент. Я пытался разрушить руну физически… — сказал он тихо. — Чуть не потерял руку. Только полное уничтожение знака, выполненное грамотно, с точным пониманием его структуры, может заставить магию покинуть его. А мне помогло железное раскаленное сплошное клеймо, разом уничтожившее весь знак. — продолжил он.

Меня передёрнуло. Я почти физически ощутила жар того пламени, представив, что такой опыт мог бы повториться не с ним, а с кем-то из моих близких.

— Спасибо, — прошептала я, опуская глаза. — Теперь я понимаю.

— Теперь моя очередь, миледи, но … — тихо сказал Истат, указав пальцем еще раз на свою щеку, а потом сцепив пальцы на коленях. — Если вы когда-нибудь увидите такую руну. Или почувствуете... Не пытайтесь справиться в одиночку. Скажите мне. Такие метки не просто разрушают плоть. Они вытягивают душу, медленно, изнутри.

Я сглотнула и едва заметно кивнула. Он всё ещё смотрел на меня — с любопытством, которое казалось слишком личным для простого разговора.

— Вы, миледи, почувствовали, что я проверял вас. — Голос Истата был спокоен, но в нём звучало что-то острое, как лезвие под бархатом. Он не ждал моего согласия. — У вас есть дар?

В груди всё сжалось. Я не хотела снова быть чьим-то инструментом, используемым как живой амулет, сканирующий опасность, пытающийся разведать безопасные пути. И я не доверяла магу до конца. А может, и себе — ведь с недавних пор магия во мне будто бы угасла, стала вялой, непокорной. Будто я несла пустую оболочку дара, которую не могла открыть.

— Я… не открыла свой дар. — солгала я, глядя прямо в его глаза, тёмные, проницательные, слишком внимательные. Я сделала вид, что колеблюсь, решила делиться правдой лишь частично. Мысленно обдумывая каждое слово. Ложь нужно было прятать в крупицах правды.

Маг не отреагировал сразу. Его взгляд чуть сузился, он словно пытался взвесить мою ложь, не осудить — а вскрыть.

— А ваша семья? В чём их сила? — снова спросил он, теперь с лёгким нажимом в голосе.