Книга Герцогиня на службе у Короны. Кровь и Дух 2, страница 157 – Вера Ширай

Я снова взяла кубок в руки, не желая выпускать его ни на миг. Я ясно понимала — я должна сохранить содержимое, должна попросить герцога узнать, что именно там.

Но если граф осмелится приблизиться ко мне или попытается забрать бокал, я без колебаний вылью жидкость прямо в камин, ни оставляя никаких улик.

Я едва успела выдохнуть, как граф Дюк снова шагнул вперёд. Его тяжёлый взгляд был прикован к кубку в моих руках — будто он мог прочесть не только мои мысли, но и намерения. На краткий миг его глаза метнулись к камину, следуя за моим собственным взглядом, и в них вспыхнуло раздражение, почти ярость.

— Оливия… не нужно, — произнёс он, неожиданно мягко, почти по-дружески, но в этом спокойствии чувствовалось давление.

Я ответила лишь лёгким пожатием плеч, стараясь держаться от него как можно дальше — и телом, и эмоциями.

— Я уже сказала, милорд, — произнесла я, задирая подбородок выше, чем следовало. — Кубок предназначен для меня. И это моё дело — что именно в нём.

— Похоже, леди, — произнёс он низким, гулким голосом, в котором дрожал сдерживаемый гнев, — вы пытаетесь защитить юную особу, и я могу понять вашу благородную порывистость. Но подобное поведение не подлежит оправданию.

Граф Дюк сделал шаг назад, присел на спинку кресла, словно давая мне возможность выдохнуть, но в его взгляде оставалось напряжение — как у хищника, что терпеливо ждёт, пока жертва сама подойдёт ближе.

— Что в кубке? — спросил он, резко переводя внимание на Ариану.

— Я вам ответила, — произнесла я, чувствуя, как напряглось всё тело. — Кубок не для вас. — Я встала между ними, перехватывая его взгляд.

— Не для меня? — переспросил он, с кривой усмешкой. — За кого вы меня принимаете, Оливия? — Его глаза сверкнули. — Что вы подмешали мне?

Он вскочил с кресла, стремительно приближаясь к сестре герцога, и его тень легла на Ариану, накрывая её, словно тяжёлым покрывалом.

— Милорд, — начала я, но он перебил, не дав вымолвить ни слова:

— Что в этом бокале⁈ — проревел он прямо в лицо девушке.

Ариана вжалась в стену, белая как мрамор, губы дрожали, пальцы сжимались и разжимались, словно она хваталась за невидимую поддержку. Ещё миг — и она проговорится.

— Довольно, — произнесла я твёрдо, делая шаг вперёд и заслоняя её собой. — Вы забываетесь, милорд.

Он прищурился, опасно, как зверь перед броском.

— Забываюсь? — в его голосе скользнул яд. — Девчонка из уважаемого дома пытается отравить графа в стенах королевского замка, а вы прикрываете её, Оливия?

— Не смейте повышать голос на сестру герцога, — сказала я тихо, но с такой холодной уверенностью, что слова словно зазвенели в воздухе. — Это не трактир и не военный лагерь.

Слуги заметно нервничали. Один из них — юный, бледный, с дрожащими руками — уже несколько минут как исчез, очевидно, побежал за герцогом.

Я же просто не знала, принесёт ли присутствие мужа облегчение или только усугубит происходящее.

Другой слуга, постарше, застыл у стены, мял в руках платок и, кажется, беззвучно молился всем известным святым, чтобы этот вечер не закончился скандалом. Особенно сегодня, когда Карла, ближайшего слуги мужа, не оказалось на месте — он уехал по поручению в самый неподходящий час.

Мы с графом Дюком стояли слишком близко. Он — сдержанный, уверенный в своём праве, с глазами, полными презрения; я — выпрямившаяся, держащая бокал, который всё ещё тихо пульсировал нитями тьмы. Казалось, сам воздух между нами сгустился от напряжения. Каждый из нас обдумывал своё следующее действие.