Книга Герцогиня на службе у Короны. Кровь и Дух 2, страница 253 – Вера Ширай

Но правильным решением было разместить детскую рядом с нашей комнатой — буквально за соседней дверью.

Я почти влетела внутрь, уже поднимая руку, чтобы тихо закрыть дверь за собой, но замерла на пороге.

Кровь мгновенно закипела.

Передо мной развернулась картина, которую я точно не ожидала увидеть: Истат, совершенно невозмутимый, сидел у кроватки, а над маленькими ладошками моего сына танцевали тёмные ленты, мягко колыхаясь в воздухе, как дым над свечой. Киллиан радостно тянулся к ним пальцами, а тьма отвечала ему послушно, будто играла. Хуже того — едва заметные, крошечные струйки тьмы тянулись от него в ответ. Ребёнок смеялся, будто это безобидная игра.

— Что ты творишь? — сорвалось у меня, и голос дрогнул от смеси ужаса и ярости. — Что ты делаешь с моим ребёнком⁈

Истат даже не обернулся сразу. Он лишь приподнял ладонь, позволив тёмной нити плавно раствориться в воздухе, и только потом взглянул на меня абсолютно спокойно.

— Радуюсь чуду, — ответил он так, будто говорил о распустившемся цветке, а не о магии, которая калечит людей. — Тьма не повредила его в утробе… Это уже невероятно. Но ещё более невероятно — что он родился с таким даром. Твой сын чувствует её. Видишь? Киллиан понимает тьму, и она повинуется ему. Это нельзя игнорировать. Это нужно развивать.

— Развивать? — я подошла ближе, инстинктивно прикрыв сына собой. — Нет. Нет, Истат. Он младенец. Ему нужно научиться ходить, говорить, держать ложку… а не обращаться с тьмой!

Мой голос сорвался.

— Ты знаешь, что тьма делает с людьми. Ты знаешь, что она вытаскивает наружу страхи, слабости, одержимости. Как ты можешь говорить о ребёнке⁈

В тени, отбрасываемой огнём из камина, черты старца показались ещё резче — словно сама тьма очертила его взгляд.

— Оливия, — он произнёс моё имя непривычно мягко, — в нём нет страха и боли. Нет искажений. Ребенок чист. Его тьма идёт не из раны, не из боли. Она — врождённая.

— Вот именно это и пугает, — прошептала я.

Истат поднялся с кресла, подошёл ближе — но с той осторожностью, которую я видела у него лишь несколько раз в жизни.

— Ты боишься за него. Правильно боишься. Но пойми: сила есть, даже если ты запретишь ему её касаться. Запрет не сотрёт дар, а лишь оставит его беззащитным перед тем, что в нём растёт. Лучше научить его управлять этим, чем позволить однажды утонуть в собственной тьме.

Я прижала ладонь к крошечной головке сына. Он улыбался, безмятежный, будто его не касались ни страхи, ни судьбы, о которых говорил маг.

— Твой сын — не просто ребёнок, Оливия. Он один из сильнейших магов нового поколения. А то, что я знаю о тебе, о Феликсе… о его происхождении — всё говорит о том, что в мальчике течёт кровь короля.

— Тш-ш! — я резко оборвала его. — Забудь об этом. Забудь обо всех переворотах, претензиях и этих… идеях. У королевства есть правитель. Элинор подарит Людвигу наследников. А мой сын — будущий герцог. Я не позволю забивать ему голову этим безумием.

Истат медленно выдохнул, словно ему надоело повторять очевидное.

— Вы оба так ограничены границами своего королевства, — тихо произнёс он. — Вечно думаете о ваших советах, ваших границах, ваших страхах. А я пришёл не отсюда. Мне нет дела ни до ваших разборок, ни до вашего короля. Меня волнуют земли и будущее моего народа.