Книга Хрущевка княжны Соколовской 3, страница 2 – Полина Змееяд

Цинично, но логично. Однако какое отношение это имеет ко мне?

– Как ты понимаешь, наиболее сильно ценятся дворянские семьи с устойчивой традицией передачи дара. Ваша же семья известна только одним магом, да и то до недавнего времени нельзя было точно сказать, был ли основатель вашего рода в самом деле колдуном или лишь ловким шпионом. Теперь, когда дар пробудился в тебе, сомнений конечно нет, – поспешил добавить Влад, заметив мой напряженный взгляд. – Но в те годы, когда ваш отец еще занимался делами, ситуация выглядела гораздо более туманной.

Князь снова замолчал, давая мне время осмыслить услышанное. И я начала догадываться, к чему он клонит.

– Поддерживать на плаву наш род просто не имело смысла, раз в семье не рождаются маги. Когда вы поняли, что отец бездарно разбазаривает капитал семьи, решили воспользоваться возможностью заполучить лояльность известных в городе банкира и промышленника. Они оба получили неплохую прибыль, а один из них мог бы претендовать на титул князя, так как у его жены нет родственников по мужской линии.

– Не совсем так, – Влад мягко улыбнулся, будто собирался наставлять студентку, которая допустила пару логических ошибок в рассуждениях.

Мне бы возмутиться, но его участливый и слегка покровительственный взгляд… и о чем я только думаю?!

– Во-первых, поддержка беднеющего рода – акт демонстративный. Совершая его, я даю и остальным дворянским семьям понять, что они все еще под охраной короны. Поэтому я пытался спасти положение покойного князя всеми доступными способами: предлагал ему финансовых консультантов и выгодные вложения, но он ничего не желал слушать. А когда разорился, помогать стало уже поздно: не мог ведь я просто дать ему денег. Да даже если бы и мог, он все равно спустил бы их на бессмысленные предприятия… – чем дольше Влад говорил, тем жестче становилось его лицо. Похоже, безответственность моего отца его ужасно злила. – Простите за столь резкие слова, но я предупреждал, что история неприятная.

Я только кивнула. И сама не испытывала к отцу Марго никаких добрых чувств. Может, он действительно был приятным в общении и простым человеком – по крайней мере, на это намекают воспоминания тела – но дельцом явно никудышным.

– Все, что мне оставалось – позволить трем влиятельным людям поделить между собой его капитал и пообещать им знатных невест за помощь в сохранении средств. Согласно плану большая их часть должна была перейти в распоряжение Яринского, если у него будут наследники. Если же нет, то титул и деньги получил бы старший сын Морозова – Андрей.

– С этими ясно, а Снежину в этом во всем какой интерес? Он ведь тоже князь, ему бы богатую жену искать, а не родовитую, – задумавшись, невольно перебила я. Но Тарковский даже не заметил.

– Александр Николаевич в силу личного отсутствия харизмы не слишком популярен у дам, особенно из высшего круга. Ему требовались гарантии и небольшое пополнение капитала – вот и все, – пояснил он.

– Значит, все происходило по приказу Императора, – подытожила я, чувствуя легкий ужас оттого, в какую опасную игру, оказывается, влезла.

– Нет. Его Величество не слишком интересуется делами тех дворянских семей, в которых давно не было магов, так что я действовал по личной инициативе. Тебе, иномирянке, это может показаться жестоким, но я не мог просто смотреть, как бездарно разоряется целая семья.