Книга Хрущевка княжны Соколовской 3, страница 4 – Полина Змееяд

Вспоминала и я. Признания, сначала настойчивые и несколько грубые, затем все более нежные и ненавязчивые теперь выглядели логичными. Поведение князя – холодное поначалу, когда он думал, что перед ним все так же, прежняя Марго, и потеплевшее со временем, когда он узнал меня настоящую – тоже стало понятным.

– Я не считаю себя ни в чем перед тобой виноватым и не стану просить прощения. Я тебе доверяю и надеюсь, что ты все правильно поймешь, – эти слова стали точкой в долгом и утомившем меня рассказе.

Кричать или плакать больше не хотелось. Впрочем, и особенной радости я не чувствовала: облегчение оттого, что действиям Влада нашлось логичное объяснение? Пожалуй. И еще – недоверие, которое в последнее время под давлением влюбленности почти совсем исчезло, но теперь снова подняло голову. Хотелось узнать о князе побольше – хотя бы ради собственной безопасности.

– Мне надо все это обдумать, – я поднялась с кресла, намекая, что разговор завершен. – Спасибо за честность.

– Разумеется.

Влад встал вслед за мной и прежде, чем я направилась к выходу, перехватил мою руку. Поднес к губам, поцеловал пальцы и улыбнулся то ли мне, то ли собственным мыслям.

– Если понадобится помощь, ты всегда можешь ко мне обратиться, – добавил он, провожая меня к дверям.

От этих слов на душе немного потеплело. Я так и не согласилась стать женой князя и наше с ним общее будущее теперь под большим вопросом, но он все еще готов меня поддержать. Это, пожалуй, дорогого стоит.

Мысли переполняли голову, и возвращаться домой не хотелось. Я попросила водителя отвезти меня на старое кладбище: туда, где мы с сестрами проводили обряд по ушедшей Марго.

Оставив таксиста дожидаться меня у входа, я прошла вдоль тропинки к тому самому дереву и, не щадя пальто, села на один из высоко выступающих над землей корней.

Ветер трепал уже почти голые ветви березы и края одежды, завывал, вторя настроению. В душе все еще теплилась надежда на лучший исход: на счастье, любовь или хотя бы безопасность. Но стоило подумать о том, что дела еще не закончены, что мне предстоит многое узнать и понять, как на плечи наваливалась тяжесть. Я чувствовала себя как никогда уставшей.

Настоящая Марго, быть может, ощущала себя так же? А может, она догадывалась о том, что происходит: понимала, кто на самом деле стоит за бедами ее семьи и потому обратилась именно к Тарковскому. Понимала, что если кто-то и может избавить ее и сестер от незавидной участи проданных невест, так это он? А когда он отказал, когда надежды не осталось – не вынесла горя. У нее-то не было ни моих знаний, ни опыта, в ее картине мира женщина вовсе не должна работать.

Чем больше я думала о ситуации, тем яснее понимала, что относилась к своей предшественнице несправедливо. Но теперь все, что я могу – поддерживать память о ней, пока жива сама, оттягивая таким образом момент, когда она отправится в вечное забвение.

Я бы, наверное, просидела на холоде до темноты, но тишину кладбища нарушил звонок телефона. Я вытащила его из кармана и не сразу попала замерзшим пальцем по нужной кнопке.

– Марго! – уже по тому, как Марта произнесла мое имя, я заподозрила что-то неладное. – Приезжай, пожалуйста, к дому творчества, где Марина занималась с оркестром. Я нигде не могу ее найти.

– Как не можешь? – я тут же вскочила и взглянула на часы. – Она должна была вернуться домой еще час назад.