Книга Хрущевка княжны Соколовской 3, страница 3 – Полина Змееяд

Слова Влада действительно вызывали смешанные чувства, но мне все же стало легче, как только выяснилось, что я по крайней мере не нарушила волю Императора.

Пару минут мы сидели молча, каждый разбирался со своими мыслями. Я все пыталась понять, как теперь относиться к князю, но задача казалась слишком сложной: еще свежи оставались и чувство невероятного счастья, которое дарили одни только его поцелуи, и разочарование от сегодняшних открытий, и легкий страх, который разрастался тем активнее, чем больше я узнавала о том, в кого – как сама думала – влюбилась.

Могу ли я ему доверять? На этот вопрос еще только предстояло ответить.

Горничная принесла чай и выставила на журнальный столик большую тарелку с ароматным печеньем.

– Так и не скажешь, что в число твоих хобби входят выпечка и садоводство, – пробормотала я, запоздало сообразив, что стоило бы и прикупить язык. Но Влад тихо рассмеялся.

– Занятия ничем не хуже прочих. Чем напрасно терзать инструменты или портить холсты, предпочитаю делать что-то, у чего есть ощутимый результат, – ответил он.

Не сдержав любопытства, я все-таки попробовала выпечку. Она, как и в прошлый раз, оказалась великолепной. А жаль: было бы легче, если бы я знала, что князь хотя бы готовит паршиво.

– Итак, план был идеален. Мое вмешательство стало неожиданностью, но вы могли бы вынудить меня покориться судьбе. Однако вместо этого начали упорно предлагать руку и сердце. Почему? – наконец задала я главный вопрос.

_________________

Дорогие читатели, рада представить вам третий том "Хрущевки княжны Соколовской"!

Спасибо за просмотры, лайки, библиотеки и комментарии. Без вашей поддержки эта история не обрела бы столько красок и подробностей!

Если вы еще не знакомы с княжной Маргаритой Соколовской и двумя ее сестрами, живущими в квартире в старой пятиэтажке, рекомендую начать чтение с первого тома:

Князь пригубил чай из чашки, оттягивая момент ответа.

– Видишь ли, впервые в жизни веления моего сердца разошлись с требованиями разума, – сказал он и снова замолчал, будто затрудняясь подобрать слова.

Я внимательно слушала и наблюдала: кажется, никогда прежде я не видела, чтобы Влад запинался и не находил, что сказать.

– Когда я понял, что совершил ошибку, еще не поздно было все исправить: я планировал договориться с Яринским и Морозовым, оставить капиталы им, но освободить вас и ваших сестер от обязательств, связанных с вступлением в брак. Поначалу я хотел решить вопрос быстро: взять тебя в жены и откупиться от Константина Георгиевича. Однако ты сама так активно начала вытаскивать себя из паутины, что мне оставалось лишь наблюдать и подстраховать в случае, если что-то пойдет не так. Я впервые в жизни видел настолько яркую, кипящую жизнью женщину, любовался каждым твоим действием, каждой маленькой уловкой. И просто не мог позволить окружавшим тебя стервятникам оборвать твои молодые крылья.

– К стервятникам тебе следовало причислить и себя, – буркнула я, тем не менее польщенная его словами. Однако после всего, что он о себе рассказал, верить в искренность признаний до конца не получалось. Очень хотелось, но – увы.

– Пожалуй. Но я готов был ждать столько, сколько нужно. И разумеется не сбирался ограничивать тебя ни в публицистике, ни в других занятиях, которые могли тебя увлечь, – Влад нежно улыбался, и судя по чуть затуманенному взгляду, вспоминал наши прошлые встречи.