Книга Выброшенная жена для генерала дракона, страница 45 – Кристина Юраш

Он остановился в двух шагах.

— Не думала ли ты, что мне хочется просто… сорваться? Разбить что-нибудь. Закричать. Сжечь всё дотла?

Его голос дрогнул.

— Но если я сорвусь — кто остановит его?

Он указал в сторону коридора, где, наверное, сейчас Гарт развлекался, флиртуя со служанками.

— Он не просто «чудовище», — прошептал Ас. — Он — я. Моя жажда. Моё желание. Моя ярость. И если я отпущу тебя одну, а он в это время решит, что пора устроить оргию…

Он замолчал.

Потом добавил почти шёпотом:

— Не переживай… те, — заметила я. — Это — его дело. Пусть устраивает, что хочет.

Я замерла.

Не от страха.

От неожиданности.

Но тут же собралась.

— Хорошо! Скажу по-другому! Мне нужна ваша помощь! Поезжайте со мной, — сказала я твёрдо. — Проверьте мои книги. Посмотрите записи. Убедитесь, что я не вру. И если найдёте ошибку — скажите. Я исправлю. Но не сидите здесь, как статуя, и не притворяйтесь, что всё под контролем!

Он смотрел на меня.

Долго.

Потом в его глазах мелькнуло что-то новое.

Не уважение.

А вызов.

— Хорошо, — произнёс он с запалом. — Я немедленно готовлю карету и поеду с вами, чтобы убедиться в том, какой вы профессионал!

— Вот и отличненько, — заметила я, подбоченившись. — Только не забудьте надеть что-нибудь попроще. В аптеке нет ковров под ваши сапоги. И пыль не боится вашего взгляда. А Гарт, кстати, уже знает дорогу. Так что если вы передумаете — он с радостью составит мне компанию.

Он чуть не усмехнулся.

Почти.

Но сдержался.

— Будьте готовы через десять минут, — бросил он и вышел, хлопнув дверью не слишком громко, но достаточно, чтобы я поняла: он зол.

И впервые за эту ночь — не на меня.

А на себя.

Я опустилась на край кровати, чувствуя, как дрожат колени.

«Я его задела. По-настоящему. Не как врага. А как человека».

И теперь он знает: я вижу не генерала.

Я вижу — его.

А это опаснее любого зелья.

Карета подъехала к крыльцу ровно в девять утра.

Солнце ещё не согнало утреннюю дымку, и сад выглядел как сцена перед спектаклем: тихий, покрытый загадочным туманом, таинственный и романтичный.

Ас молча подал мне руку у крыльца особняка.

Без единого слова. Без тени улыбки.

Только холодная вежливость — как у часовщика, проверяющего, не отстают ли чужие часы.

Я взяла его ладонь. Сухую. Тёплую. Неподвижную. Надежную.

Он помог мне ступить на подножку, придержал локоть, пока я не устроилась на сиденье.

— Благодарю, — сухо сказала я, глядя вперёд.

— Не стоит, — ответил он и захлопнул дверцу так тихо,

Внутри кареты пахло воском, кожей и тем же кардамоном — но теперь всё это казалось лишённым страсти, будто мир высушили на солнце, чтобы убить запах жизни.

Я сидела прямая, как свеча.

Ас — напротив, с руками, сложенными на коленях.

Всю дорогу мы хранили молчание и соблюдали дистанцию согласно этикету.

— Ваша аптека, — произнёс он, когда мы свернули в переулок, — выглядит… неожиданно убого и не сильно опрятно.

— Это вы еще внутри не были, — усмехнулась я, предвкушая, как он зайдет в ее белизну.

Ас вышел первым.

Без единой складки на мундире. Без единой ноты в голосе, кроме холодной вежливости.

Он обошёл карету, открыл дверцу и, не глядя мне в глаза, подал руку.

— Позвольте, — произнёс он, будто цитировал этикетник.

Я взяла его ладонь — тёплую, сухую, сильную.

Но в этом прикосновении не было ни тепла, ни желания. Только обязанность.