Книга Виктория - значит Победа. Каждому по делам его, страница 14 – Салма Кальк

— В том письме были обычные сплетни, сейчас расскажу. Но я ещё попросил об услуге Жана Тардье, помните его, господин граф?

— Как не помнить, — откликнулся тот. — Но ведь он служит где-то по морскому ведомству и вечно в разъездах?

— Мне повезло, он вернулся из поездки в Другой Свет незадолго до Рождества, и ещё более повезло, что он был кое-что должен мне, — усмехнулся Гвискар. — Понимаете, Виктория, Тардье — мой однокурсник по Академии, в первые годы мы изучали разные общие вопросы магии все вместе, это после уже стихийники пошли своим путём, а некроманты — своим.

— И этот ваш знакомец — стихийник? — уточняю.

— Более того — воздушник. А самые лучшие воздушники способны узнать что угодно у кого угодно, воздух им в помощь.

Мотаю на ус. Впрочем, у меня нет ни одного знакомого крутого воздушника, у меня вообще мало знакомых магов. Но вдруг из моей талантливой молодёжи вырастет кто-нибудь крутой?

— Это очень хорошо, — киваю. — Но расскажите же, дорогой Эмиль.

— Скажите так ещё раз, — ржёт, зараза.

— Потом скажу. И ещё добавлю.

— Ловлю вас на слове.

— Да пожалуйста. Я всегда выполняю свои обещания и обязательства, и моя безупречная деловая репутация — тому залогом. Некоторые даже пользуются за моей спиной, — фыркаю.

— О нет, никаких «пользуюсь за спиной». Только глаза в глаза.

Граф демонстративно и громко хмыкнул, мы оба рассмеялись.

— Рассказывайте, виконт, — кивнула я.

— Понимаете, сложилось так, что герцог Фрейсине — не самый популярный и любимый человек при дворе, несмотря на древность рода и обширные владения. Может быть, дело в том, что те владения не приносят ощутимого дохода, позволяющего безоглядно тратить деньги в столице. Может быть, дело не в самом хорошем характере нынешнего главы фамилии. А может, и ещё в каких-то делах, я не понял пока. Но — при дворе наш герцог бывает редко, в увеселениях не участвует, ни к каким придворным партиям не примыкает.

— А к каким партиям можно примкнуть? — какие партии, тут же пока ещё не было революции!

— Главным образом — к сторонникам или противникам маркизы дю Трамбле, — усмехнулся виконт.

— А есть и противники? — изумилась я.

Она ж того, всесильная королевская фаворитка. Куда там противники!

— Есть те, кому не по нраву её присутствие при дворе, её присутствие вблизи королевской семьи и её предполагаемое влияние на короля. Её нет-нет да пытаются подвинуть.

— Как такое возможно? — не поняла я.

— О, могут быть разные способы. Я вам потом расскажу, — ещё и кланяется, вот ведь. — А пока могу сказать, что в столице наш знакомый герцог бывает нечасто, и никогда не задерживается надолго, всегда торопится вернуться домой. Ни к каким заговорам не примыкал, на военной службе не был, пытался учиться в Академии, но не справился — так, господин граф, я верно помню?

— Его способности невелики, — подтвердил граф. — Он бы не смог одолеть обучение в Академии. Но у него был отличный наставник, и теми крохами, что даны свыше, он владеет отменно. Против настоящего мага — и говорить не о чем, но для простецов хватает.

— Вот. В Академии не учился, образование исключительно домашнее, и мне даже называли имя человека, который его выучил, если будет нужно, я его добуду. Человек этот жив, хоть и в годах, и в случае необходимости у него можно что-то узнать об особенностях магической силы, подвластной Фрейсине, — сказал виконт. — Далее о семье нашего герцога, тут всё достаточно просто. Он женился тридцать лет назад на дочери соседа, деве небогатой, но магически одарённой. И у него есть сын от супруги, сыну сейчас двадцать семь, он никогда не был представлен ко двору и не покидал родительского дома. К слову, основные владения Фрейсине находятся довольно далеко отсюда, близ Массилии — только охотничьи угодья, которые он, правда, навещает почти каждую зиму. Сын, Арно Фрейсине, признан королём наследником герцога, но заочно. Герцог рассказывает историю о слабом здоровье отпрыска и никому его не показывает. Болтали, что какой-то человек Вьевиллей как-то проезжал мимо замка Фрейсине и попросился на ночлег, и его пустили, но молодого человека не приглашали за стол, и вообще его не было видно.