Книга Виктория - значит Победа. Каждому по делам его, страница 195 – Салма Кальк

В итоге допрос Руссо отложили на день, сегодня у короля было ещё что-то назначено. Мне же очень хотелось взять господина Бернарда за локоток и кое о чём спросить.

— Вы так хищно смотрите на этого волка, — заметила Агнесс.

Внимательная, надо же. Или я позволяю себе слишком много.

— О да, у меня есть к нему пара вопросов. Но я никак не могу задавать их здесь.

— Я с удовольствием послушаю ещё раз, как вы задаёте вопросы, мне нравится, — она улыбнулась.

А потом прямо подошла к господину Бернарду и спросила:

— Не желаете ли отобедать со мной в некоем узком кругу, господин ле Лю?

— С удовольствием, ваше высочество, — он поклонился. — Сейчас?

— Да, — кивнула принцесса. — Прошу следовать за мной.

И мы отправились за ней — господин Бернард, Эмиль и я.

В своих покоях принцесса велела подавать обед на четыре персоны, нам же поднесли кувшины и салфетки — вымыть руки, и это было прямо хорошо, после всех, всех разговоров последнего времени хочется мыть руки, и не только руки, но и другие части тела тоже, и одежду стирать. Ничего, у Саважей есть купальня, одежду почистим магически, и как-нибудь справимся.

Агнесс расспрашивала господина Бернарда о владениях ле Лье — далеко ли от Фрейсине, насколько велики и что там растёт. Я прислушивалась краем уха, оказалось — ничего особо полезного не растёт, зато водятся овцы. Волки и овцы, да, волки пасут овец? Забавно.

Но овцы — это шерсть, нужно иметь в виду.

— Господин Бернард, вы продаёте шерсть каким-то обычным поставщикам, с которыми у вас давний договор? — интересуюсь между делом.

— Признаться, да, — кивнул тот. — Отчего же вас это интересует?

— Меня в целом интересует, кто чем занимается и на чём делает деньги.

— Думаю, я… не делаю деньги, я просто живу.

— И отлично, я думаю, — улыбнулась, чтобы сгладить впечатление.

И тут нас пригласили к столу. Впрочем, за обедом разговором снова рулила принцесса — о погоде, о грядущей весне, о премьере в театре. Божечки, здесь есть театр. Не только интриги, склоки и разбойники, а ещё и театр. Видимо, что-то такое было написано на моём лице, и Агнесс улыбнулась:

— Викторьенн, наверное, вас нужно сводить в театр, на пару концертов и на несколько балов. Когда кто-то думает лишь о делах и заботах, это плохо сказывается на лице, коже, жизненной и магической силе. Вам совершенно необходимо развеяться после всего, что уже произошло.

— А что уже произошло? — живо откликнулся господин Бернард. — Я знаю только часть истории — о моём родственнике по браку и о преступнике, которым оказался взятый им на службу простец.

— Ладно бы только преступник, — я позволяю себе вздох. — Гений, каким-то образом ухитрившийся повторить без магии то, что подвластно лишь магам.

— Понимаете, Виктория, всех магов с юности учат простому постулату: если вы чего-то не знаете, это не означает, что такого не существует и не может быть. Магия такова, что не поддаётся законам, точнее, поддаётся, но не вся, не всегда, не безусловно. Слышали вы такое?

— Да, граф Ренар, мой наставник в магических искусствах, именно так мне и говорил.

— Вам необыкновенно повезло с наставником, граф Ренар из тех, кто видит мир таким, каков он есть.

— Оттого, что он тоже из Старших? — смотрю недоверчиво, информации недостаточно.

— Именно. Старшие мир даже не сказать, что видят, скорее — ощущают. Именно ощущения дадут нам полную картину, никак не путь разума.