Книга Темная судьба, страница 2 – Ив Ньютон

— Если это была Изольда, — говорит Си-Джей опасно спокойным голосом, — то где она сейчас?

Я осматриваю двор, прислушиваясь к ощущениям, которые выходят за рамки физического. Проведя столетие в качестве призрака, я научился распознавать энергетические узоры, невидимые живым. Но сейчас, когда остаточная мощь взрыва Изольды всё ещё ощущается в моей призрачной форме, эти чувства обострились до беспрецедентного уровня.

— Я не чувствую её.

— Это не значит, что её здесь нет, — отмечает Кассиэль. — Нам нужно вести планомерные поиски.

— Но где?

Я по-прежнему парю над эпицентром взрыва, осмысливая то, что только что пережил. В течение этих драгоценных секунд я снова был жив. Не наполовину материальным, не временно плотным, а полностью возвращенным к жизни.

Магия крови в умелых руках может воскрешать мёртвых. В руках Изольды.

Это может означать только одно. Она либо творец, либо богиня, либо нечто более грозное.

Она из моего вида.

Эта мысль отдаётся в моём сознании подобно удару грома.

За все годы моих исследований, за все мои эксперименты я так и не добился ничего похожего на воскрешение. И всё же сила Изольды, высвобожденная в тот катастрофический момент, сделала то, чего не смогло сделать моё мастерство в Магии крови.

— Она Сангвинарх, — бормочу я, и в моих словах слышатся откровение и страх. — Такая же, как я.

Си-Джей и Кассиэль оба смотрят на меня, на их лицах написано недоверие, а затем зарождающийся ужас.

— Это невозможно, — бормочет Кассиэль, его теперь уже серебристые глаза широко раскрыты. — Сангвинархи… они считались вымершими. Ты был последним.

— Очевидно, нет, — возражаю я. — Только Сангвинарх мог направить такую силу. Это была не просто Магия крови, это было изначальное созидание, сырая жизненная сила. Она не просто вызвала взрыв; она на мгновение изменила реальность.

— И это та сила, что сделала тебя цельным? — спрашивает Си-Джей, пристально глядя на меня, пытаясь сложить всё воедино.

— Её магия перекликалась с моей, с кровью Сангвинарха, которая по-прежнему определяет мою сущность даже после смерти. Это временно сократило разрыв, вернув меня на физический план. К ней. К моей тёмная судьбе, — мысль о её поцелуе, о вкусе её магии, о её реакции на мои прикосновения, о том, почему она может меня видеть, — всё это начинает обретать тревожный смысл. Она моя, а я её. — Если она может сотворить такое случайно, представьте, что она могла бы сделать с контролем, — краткий вкус жизни зажег огонь в моей отчаявшейся душе, острую жажду вернуть то, что было утрачено, и Изольда — ключ к этому.

— Коллекционеры, — выдавливает Си-Джей. — Если они догадаются, кто она такая…

— Не надо, — говорит Кассиэль, качая головой. — Вампирша-близнец и Сангвинарх… — он сглатывает, страх пронизывает каждую клеточку его тела.

Я размышляю о его страхе. Я был Сангвинархом, и они убили меня не за что иное, как за то, чтобы убрать с доски. Если только это не они убили меня. Или моё убийство было несчастным случаем? Неужели они хотели просто вывести меня из строя… на всплеске магии смерти?

Я рычу. Этот ход мыслей не приближает меня к Изольде, а мне нужно добраться до неё. Если раньше я думал, что хочу её, то теперь всё изменилось.

Она — моё грёбаное спасение.

— Это всё меняет, — говорю я, и в моём голосе сквозит столетняя тоска, сконцентрированная в этой единственной, жгучей надежде. — Сангвинарх может манипулировать самой сутью жизни и смерти. Если Коллекционеры хотя бы предположат, что она обладает такой силой, вдобавок к тому, что она вампирша-близнец… — мне не нужно заканчивать мысль. Потенциал ужасающе очевиден. Они бы захотели не просто превратить её в живой гримуар; они бы захотели вскрыть саму её душу, сохранив при этом жизнь.