Книга Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 4, страница 126 – Мосян Тунсю

– Бессмертный мастер Шэнь!

Столь же отстранённо-сдержанный, как и прежде, «бессмертный мастер» сохранял бесстрастное выражение лица, пока хозяин дома не осведомился, что это за молодой господин рядом с ним – тут его губы изогнулись в лёгкой улыбке.

– Один из маленьких учеников, что тогда были при мне, – учтиво отозвался он.

– Неудивительно, что он показался мне знакомым, – улыбнулся в ответ старик Чэнь. – Лишь глядя на бессмертного мастера и его любимого ученика, я понимаю, сколько лет минуло с той поры.

Войдя в роль прилежного секретаря, Ло Бинхэ деликатно взял обмен любезностями на себя, и Шэнь Цинцю был счастлив предоставить это ему, безмолвно стоя рядом и изображая недосягаемого бессмертного.

При виде того, как тиран мира демонов, крутизна которого способна потрясти небеса, вновь превращается в прилежного ученика, отраду глаз учителя, Шэнь Цинцю не мог не умилиться.

На пути к облюбованному призраком крылу Ло Бинхэ то и дело порывался взять учителя за руку. Однако Шэнь Цинцю раз за разом отводил руку – в точности как при отработке боевых приёмов. Если бы кому-нибудь из совершенствующихся довелось увидеть, как учитель и ученик самозабвенно используют техники своей школы для подобной ерунды, то наверняка выхаркали бы не менее трёх шэнов^[59] крови.

В предположительно захваченном призраком флигеле, к которому никто не осмеливался приблизиться, царили тишина и спокойствие. Во внутреннем дворе ничего не изменилось с их предыдущего визита, за исключением сгустившейся здесь энергии инь.

– Учитель, вы помните, что это за место? – шепнул Ло Бинхэ, прощупывая почву.

«Такое, пожалуй, забудешь!» Ведь именно здесь он оказался, когда впервые прибег к «упрощённому режиму»…

…Ну ладно, шутка. Как Шэнь Цинцю мог забыть место, где подставил Ло Бинхэ под удар, да ещё и при отягчающих обстоятельствах.

Тогда он решился поставить жизнь ученика против своей, почти позволив Кожеделу ударить его, – не самый благовидный момент его биографии, и сейчас, воскресив его в памяти, Шэнь Цинцю невольно ощутил стыд.

Так и не дождавшись ответа, Ло Бинхэ вновь принялся сетовать:

– Неужто… учитель и это забыл? Этому ученику невыносимо горько.

С тех пор, как они принялись странствовать вдвоём, Ло Бинхэ завёл моду по полсотни раз на дню талдычить, что ему «невыносимо горько», стоило Шэнь Цинцю перекинуться парой слов с кем-либо, или съесть хотя бы на пару кусочков меньше обычного, или выставить ученика из кадки для купания, потому что вдвоём там слишком тесно… Тяготы Ло Бинхэ были всё равно что конские бобы^[60]: хрусть – вот они есть, хрусть – и вот их уже нет.

Но сейчас, когда Шэнь Цинцю вновь оказался на «месте преступления», у него поневоле дрогнуло сердце, и выговор замер на устах – вместо этого он похлопал Ло Бинхэ по щеке:

– Не капризничай. Сегодня учитель выполнит одно из твоих желаний. Сперва разберёмся со злым духом, а потом вернёмся к этому вопросу.

– Правда? – Лицо Ло Бинхэ тотчас просветлело.

– Когда это учитель… – Шэнь Цинцю оборвал себя, прежде чем успел выкопать себе очередную яму необдуманными словами. Ведь, если бы у него вырвалось «подводил тебя» или «врал тебе», он бы отвесил самому себе звонкую оплеуху!

– Раз уж учитель сам заговорил об этом… – Ло Бинхэ вытащил моток красной верёвки.