Книга Благословение небожителей. Том 2, страница 107 – Мосян Тунсю

– Я сам не понял! Но как только он вошёл во дворец, со всех горных пиков сюда ринулись чёрные создания и закружились вокруг него. Они всё прибывали и прибывали, не выпуская нас наружу.

Се Лянь окинул взглядом опалённые дочерна колонны и стены.

– А пожар откуда?

Му Цин, чьё лицо было перемазано в саже, ответил:

– Мы не могли выйти. Пришлось очертить защитный круг. Тогда духи опрокинули свечи и подожгли тюлевые занавеси, чтобы заставить нас опустить барьер.

Фэн Синь добавил:

– Вы подоспели как раз вовремя. Ещё немного – и мы бы сгорели тут заживо.

Му Цин прикрыл глаза и склонил голову, а советники окружили ребёнка и стали его рассматривать.

– С ним что-то не так? – спросил Се Лянь.

Если бы в малыша вселился демон, принц бы сразу это понял. За годы, проведённые в Хуанцзи, он в совершенстве овладел этой наукой, и мало что могло укрыться от его внимательного взгляда. В этом малыше он не видел ничего дурного. Советник покачал головой – судя по всему, он тоже не видел – и спросил мальчика:

– Каковы твои восемь циклических знаков по рождению?^[18]

Хунхунэр, похоже, сторонился людей и ко всем был настроен враждебно. Он лишь взглянул на советника, но ничего не ответил. Тогда Се Лянь обратился к нему ласково:

– Ответь, пожалуйста. Господин хочет узнать твою судьбу. Это ради твоего же блага.

Принца Хунхунэр сразу послушался и перечислил требуемое. Советник нахмурился и начал считать, загибая пальцы. Остальные же, посмотрев на него, зашушукались; лица их при этом становились всё мрачнее. Глядя на них, Се Лянь тоже разволновался.

Сановник казался молодым мужчиной лет тридцати с лукавым взглядом, но Се Лянь-то отлично знал, что он из себя представляет. Советник государства Сяньлэ Мэй Няньцин был непререкаемым авторитетом в монастыре Хуанцзи и не знал себе равных в предсказаниях, так что словам его доверяли безоговорочно.

Се Лянь учился у наставников владению оружием и магией, а вот искусство предсказаний прошло мимо него: советник отказался преподавать ему эту науку, сославшись на то, что гадания – низкое дело, недостойное наследного принца, и ему оно не понадобится. Впрочем, Се Лянь сам не питал к прорицанию особого интереса и потому не настаивал.

Советник считал, считал, и на лбу его постепенно выступил холодный пот.

– Теперь понятно… – забормотал он себе под нос. – Ясно, почему он испортил церемонию, и почему злые духи из хранилищ ему так обрадовались, и почему дворец Сяньлэ сгорел… Вот это да…

– Что такое? – спросил Се Лянь.

Советник вытер лицо, а потом вдруг отпрянул:

– Ваше высочество, вы бы знали, кого привели в горы! Этот ребёнок рождён под несчастливой звездой. Ему суждено быть одиноким, к нему тянется всякая нечисть; кто с ним свяжется – того ждёт беда, кто с ним сблизится – распрощается с жизнью!

Едва он это сказал, Хунхунэр с пронзительным криком вскочил, бросился вперёд и со всей силы врезался советнику головой в живот.

Тонкий голос мальчика в тот миг преисполнился гнева, боли и отчаяния, и от этого вопля у всех присутствующих сжалось сердце. Малец весь был покрыт ранами, но рвался в бой, будто взбесившаяся собака, не зная пощады. Младшие сановники схватили Хунхунэра, а советник продолжил пятиться, приговаривая:

– Скорей уведите его с горы! И не смейте его трогать. Я не шучу: у него ужасная судьба, к нему нельзя даже прикасаться!