Книга Благословение небожителей. Том 2, страница 184 – Мосян Тунсю

– Ваше высочество, если вы не можете нас спасти, нам остаётся надеяться лишь на себя. Не волнуйтесь, мы не потратим ни ваших духовных сил, ни чудесных снадобий.

Только что Се Лянь пылал от гнева, сейчас же ему показалось, будто его окунули в ледяную прорубь. «Да как так? – подумал он. – Разве я пекусь о снадобьях и силах? Я просто беспокоюсь, что ампутация не поможет, вот и пытаюсь остановить их. Почему им кажется, что я не понимаю их страданий? Да, мне не ощутить ту боль, что они испытывают, но я искренне хочу их спасти. Иначе стал бы я отказываться от прекрасной работы небесного чиновника и искать проблем на свою голову?»

Никогда прежде над ним так не насмехались, никогда не испытывал он подобной обиды. Мысли заметались в голове принца, но он хранил молчание, потому что понимал: из-за того, что он так и не нашёл лекарство от болезни, верующие со временем утратили терпение. Страдания простого народа страшнее любых его мук в сотни раз. Се Лянь сжал кулаки так, что суставы захрустели, а затем не выдержал и ударил по соседнему дереву.

Ствол с треском разломился пополам. Люди испугались и прекратили шушукаться. Фэн Синь наконец почувствовал неладное и примчался, на ходу зовя его высочество.

Этим ударом Се Лянь хоть немного сбросил накопившееся напряжение и выместил обиду, постепенно к нему вернулось самообладание. Но опять чей-то голос нарушил тишину:

– Ваше высочество, не гневайтесь. Мы все пострадали от этой болезни. Мы все – ваши последователи. Мы ни в чём перед вами не виноваты.

Многие согласно закивали в знак поддержки. По толпе опять поползли шепотки; люди старались говорить как можно тише, но Се Лянь отличался нечеловеческой остротой чувств и чётко всё слышал.

– Ну наконец-то кто-то осмелился сказать правду. Я устал молчать и терпеть…

– Говорили, что его высочество по натуре человек мягкий… а он вон какой…

Волна этого зловещего шёпота словно оттолкнула Се Ляня, и он сделал шаг назад. За двадцать лет принц никогда и ни перед кем не испытывал страха, но сейчас его сердце сковал настоящий ужас. До него донеслось бормотание:

– Если такой грозный, шёл бы врагов пугать. Может, тогда не пришлось бы до сих пор от них отбиваться…

Этого Се Лянь уже не вынес. Он и сам понимал, что ныне не похож на бога войны с постамента: беззаботно улыбающегося, с мечом в одной руке и цветком в другой.

Принц развернулся и бросился прочь из Безмрачного леса. Фэн Синь и Му Цин кричали ему вслед:

– Ваше высочество! Куда вы?

В толпе поднялось волнение. Кто-то из лекарей ни с того ни с сего набросился на больных с кулаками, и завязалась драка. Фэн Синю и Му Цину было некогда их разнимать – они подозвали несколько солдат, велели им разобраться, а сами поспешили за Се Лянем.

Тот стремглав нёсся на Горбатый холм. В один прыжок он преодолевал несколько чжанов и очень быстро добрался до густо заросшего деревьями пригорка. Глаза у Се Ляня покраснели; он встал среди леса и громко велел:

– Выходи!

– Ваше высочество! Зачем вы сюда пришли? – недоумевал Фэн Синь.

Но Се Лянь продолжал кричать в пустоту:

– Я знаю, ты тут! Выходи!

– Если бы можно было просто его позвать, не пришлось бы… – начал Му Цин.

Договорить он не успел: все трое услышали, как сзади донёсся скрип. Они обернулись: на лозе между деревьями вновь раскачивался, глядя на них с высоты, тот странный мужчина в белом, маска которого с одной стороны плакала, а с другой – смеялась.