Книга Благословение небожителей. Том 2, страница 99 – Мосян Тунсю

Се Лянь по зову сердца стал послушником на горе Тайцаншань, чтобы практиковаться в воинском искусстве и постигать дао. Но по правде сказать, не столь важно, где этому учиться и в каком статусе. Ведь что такое дао? Это путь, которому следует человек. Если он всем сердцем стремится постичь его, то может совершенствоваться в любом месте; необязательно соблюдать какие-то формальные нормы и удаляться в монастырь. Се Лянь так настаивал на отъезде совсем по другой причине: он не мог выносить своего отца.

Небесами принцу было уготовано стать наследником венценосного рода, а потому с самого дня рождения судьба его была предрешена. В детстве он от этого не страдал: какие у ребёнка печали? Лишь бы родители помогали строить замки из золотой фольги да веселились вместе с ним почаще. Но чем старше принц становился, тем яснее чувствовал, что отец его не просто отец, но ещё и правитель государства, и что во многих идеях и делах они с ним расходятся. Больше всего Се Ляню претила слепая вера в авторитет правящей фамилии.

Что ж, раз жить рядом им было решительно невозможно, оставалось уехать подальше. Каждый раз, возвращаясь во дворец, принц с большим удовольствием беседовал с матушкой, но никогда не говорил по душам с отцом и вообще общался с ним исключительно по настоянию матери.

В последние месяцы отношения между ними были натянуты до предела, и сейчас, поняв, что Се Лянь не отступится, государь процедил:

– Что ж, хорошо, тогда наказание за него примешь ты! Посмотрим, хватит ли у тебя духу.

– Само собой! – упрямо ответил Се Лянь.

Государыня, увидев, что они опять сцепились, попыталась их урезонить:

– Ну зачем вы так?

И тут Фэн Синь, который всё это время молча стоял в стороне, вдруг поднял левую руку и изо всех сил ударил ею по правой. Раздался треск; присутствующие замерли – на их глазах правая рука Фэн Синя безвольно повисла, как у Ци Жуна.

На смену изумлению пришёл гнев.

– Фэн Синь! – воскликнул принц.

На лице Фэн Синя от боли выступил холодный пот. Он не мешкая опустился перед Ци Жуном на колени и отвесил ему три звонких поклона, старательно стуча лбом об пол. Как бы Се Лянь ни пытался его остановить – всё впустую. Ци Жун самодовольно захохотал:

– Ладно, так и быть, князь тебя прощает. Сразу бы так!

Несмотря на собственное увечье, удаляясь, он пребывал в прекрасном расположении духа, будто одержал победу в настоящем бою. Фэн Синь продолжал стоять на коленях, а Му Цин, оказавшись свидетелем этой сцены, ещё больше помрачнел, но по лицу было не понять, о чём тот задумался.

Се Лянь рывком повернулся к отцу и закричал:

– Ты!..

Фэн Синь взмахнул здоровой рукой:

– Ваше высочество!

Мать тоже потянулась к сыну в попытке остановить его. Се Лянь отлично понимал, что двигало товарищем: тот поступил к принцу в услужение в четырнадцать лет и очень полюбился государыне. Он был на всё готов, чтобы не печалить её лишний раз ссорами сына с отцом. И если теперь Се Лянь накинется на отца, эта жертва станет напрасной. Лишь потому он унял порыв, хотя в груди продолжало пылать пламя гнева. Наконец лицо государя смягчилось, и он с достоинством удалился.

Государыня, которой Фэн Синь всегда был по душе, извиняющимся тоном сказала:

– Ох, мальчик, ты пострадал несправедливо.

– Ваше величество, что вы, не надо так говорить! – горячо отозвался Фэн Синь. – Это мой долг.