Книга Благословение небожителей. Том 2, страница 101 – Мосян Тунсю

Се Лянь обернулся и спросил:

– Почему ты так решил?

– Все сироты с попрошайками в столице держатся вместе. Они частенько промышляют возле моего дома. Я каждого знаю, а этого ни разу не видел.

Мальчик взглянул на Му Цина, но промолчал.

– У кого они там еду клянчат? – усомнился в его словах Фэн Синь. – У тебя, что ли? И как, подаёшь?

– Что я могу сделать, если они мне проходу не дают?

Фэн Синь недоверчиво пробормотал себе под нос:

– Ну надо же…

Се Лянь, слушая их разговор, едва сдерживал смех, а Му Цин продолжил:

– К тому же взгляни: у него на одежде заплатки, и, судя по стежкам, штопал кто-то взрослый. Значит, у него есть семья; может, бедная, но он точно не бродяжка.

Сам принц ни за что бы не обратил внимания на какие-то стежки с заплатками. Другое дело Му Цин, который прежде в Хуанцзи занимался разной работой, а ещё раньше помогал по хозяйству матери. Присмотревшись, Се Лянь признал правоту товарища и обратился к мальчику:

– У тебя есть родные?

Мальчик замотал головой, но Му Цин сказал сердито:

– Наверняка есть. Небось, уже с ног сбились, его ищут.

– Нет, нет! Никого!

Казалось, малыш страшно боится возвращаться домой. Он развёл руки в стороны, будто хотел опять вцепиться в Се Ляня. Но ребёнок всё ещё был перемазан в грязи и крови, поэтому Фэн Синю пришлось вмешаться:

– Да что ж ты творишь, малец? – возмутился он. – Испугался, понимаю, но теперь-то пора бы в себя прийти. Перед тобой не абы кто, а его высочество наследный принц!

Ребёнок сразу отпрянул, но взгляда от Се Ляня не отвёл.

– Мне некуда идти, – повторил он. – Я давно один. Поссорился с родными, и меня выгнали.

Юноши переглянулись. Наконец Фэн Синь нарушил молчание:

– И как с ним быть?

Один из придворных врачей предложил:

– Ваше высочество, если не знаете, как поступить, можно пока оставить его здесь на попечении прислуги.

Се Лянь покачал головой. Он боялся, что Ци Жун от своего не отступится, найдёт способ улизнуть из-под домашнего ареста и расквитаться с мальчуганом. Принц принял решение:

– Думаю, лучше мне самому за ним приглядеть, хотя бы пока раны не затянутся. Похоже, дома о нём заботиться некому. Фэн Синь, когда будете разбираться с лавочниками, пострадавшими от выходки Ци Жуна, отрядите заодно несколько человек отыскать семью этого бродяжки. Пусть передадут им, что можно за него не волноваться.

Фэн Синь кивнул. Он попытался поднять ребёнка здоровой рукой, но Се Лянь усмехнулся:

– Не стоит, ты у нас нынче сам пострадавший.

– Подумаешь, вторая-то рука у меня в полном порядке. А если бы обе сломал – взял бы зубами за воротник и притащил вам на гору.

Му Цин картинно закатил глаза и вздохнул:

– Хватит, давайте лучше я.

Однако не успел сделать и шага, как ребёнок соскочил с кровати со словами: «Я сам!»

Судя по всему, малыш не хотел, чтобы к нему прикасался Му Цин. Услышав такое, тот замер в нерешительности, а Се Лянь глядел на ребёнка и не знал, смеяться или плакать: какой бойкий – сломал ногу и пять рёбер, а всё упрямится!

– Так, а ну, не бегать! – велел он, нагнулся и подхватил мальчика на руки.

И вот троица с ребёнком вышла из дворца. Се Ляня мучил стыд за то, какую сцену устроил при всём честном народе его двоюродный брат: жителей столицы напугал, имущество попортил. Ему было неловко смотреть людям в глаза, и потому они двинулись переулками, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Всю дорогу мальчик послушно сидел у принца на руках; ему велели молчать – и он действительно вёл себя очень тихо.