Книга Благословение небожителей. Том 2, страница 103 – Мосян Тунсю

Принцу ситуация показалась даже забавной. «Что ж, это обнадёживает, – подумал он. – В отличие от советников простой люд мной доволен. Значит, я всё сделал правильно!»

Когда они наконец вернулись на Тайцаншань, над ней уже пылал закат – такой же яркий, как обычно.

Они миновали высокие ворота у подножия горы и пошли вперёд по длинной дороге из серого камня. По пути им то и дело встречались монахи, что носились туда-сюда с охапками хвороста и вёдрами воды. Служители радостно приветствовали принца и его спутников, но не могли сдержать удивления при виде тележки. Фэн Синь тащил её одной рукой, как усердный чёрный бычок. Се Лянь с Му Цином сначала всячески подтрунивали над товарищем, но, поняв, что его не переубедить, оставили в покое.

Они медленно брели мимо пышных зарослей клёнов. Когда дорога пошла вверх, Се Лянь принялся помогать, подталкивая тележку сзади. Настроение у него было преотличное, и он опять попытался заговорить с мальчишкой:

– Дружок, как же всё-таки тебя зовут? Хун – а дальше?

Мальчик внимательно посмотрел на него и тихо ответил:

– У меня нет имени.

– Мать не дала тебе имени? – удивился принц.

– Моя мама умерла, – покачал головой ребёнок.

Се Ляню стало его ужасно жаль.

– А раньше она тебя как называла?

Малыш чуть помедлил, а затем ответил:

– Хунхунэр…^[14]

– А что, очень милое детское имя^[15]. Так тебя и буду звать! – улыбнулся Се Лянь.

Хунхунэр опустил голову, будто смутился. Смеркалось, и вдали, на вершине горы, один за другим зажглись, словно звёзды, огоньки храмов. Ярче всех сиял главный пик горы Тайцаншань – пик Шэньу. При виде этой картины Се Лянь не удержался от вздоха.

То был не вздох печали, а восхищение красотой и величественностью открывшегося вида. За каждым лучом света скрывался огонь, зажжённый в зале поклонения императору Шэньу. Каждый знаменовал собой искренние молитвы верующих. Чем больше таких горело в храме, тем сильнее становилось божество. Но не так-то просто было пробиться с молитвой в этот зал: шанс выпадал одному на миллион. Нужны были либо деньги, либо власть и связи, либо особые таланты, и без удачи никуда. Однако у большинства людей в мире ничего этого нет.

Путники остановились и, задумавшись каждый о своём, устремили взгляды на залитый светом дворец. Тут какой-то смутно знакомый голос воскликнул:

– Ваше высочество!

Се Лянь обернулся и увидел, что к ним бежит молодой монах: тот самый, что обычно охранял вход в Сысянгун. Сейчас он был бледен как полотно.

– Что за спешка, брат Чжу? – сурово спросил принц.

Чжу заметил за его спиной Му Цина, смутился, но постарался не подать виду.

– Вас давно ищет советник. Он во дворце Шэньу.

Се Лянь застыл: скорее всего, это связано со вчерашним происшествием. Вслух он ответил только:

– Спасибо за труды, брат.

Велев Фэн Синю и Му Цину отвести Хунхунэра в свои покои, Се Лянь поспешил на пик Шэньу.

Перед храмом на большом треножнике тлели благовония, и в клубах дыма дворец казался нереальным. По обеим сторонам от треноги парили в воздухе негасимые лампады, образуя светящуюся стену. На каждой ровным и чётким официальным почерком лишу^[16] было написано имя и просьба того, кто её зажёг, ну а лампады, что горели внутри храма, ценились ещё выше.

В главном зале советник как раз воскурял у статуи Шэньу благовония, а трое его заместителей стояли позади, согнувшись в почтительных поклонах.