Книга Фабрика воспоминаний, страница 28 – Клелия Ренуччи

Когда спектакль завершился, публика устроила Роуз оглушительную овацию. Труппа поздравила дебютантку с успешным выступлением, продюсеры и режиссер зашли к ней в гримерку и тоже осыпали комплиментами.

После этого триумфа она решила, что никогда больше не будет ничьей дублершей и перестанет жить в тени. Отныне Роуз будет играть в своей жизни лишь главные роли.

После того как Пьер, отец Сары, посмотрел воспоминание о походе в Гималаи, он совершенно преобразился — память полностью вернулась к нему. Недавние исследования ученых подтвердили, что гиппокамп лимбической системы становится очень активным, если испытуемые видят изображения пейзажей, например южноамериканского тропического леса или тибетского горного хребта. Когда эта часть мозга получает новый стимул, в действие вступает сеть, охватывающая левую лобную долю, и человек получает доступ ко множеству ассоциаций и смысловых нюансов. По крайней мере, именно так врачи объяснили поразительное улучшение состояния Пьера.

Медсестра позвонила Саре и поведала о случившемся чуде. Ее отец, пребывая в отменном настроении, пришел на кухню и попросил на завтрак кусок хлеба с медом. Вид у Пьера был бодрый, он без умолку болтал о дожде, хорошей погоде и горах, по которым успел ужасно соскучиться. Казалось, он начисто забыл, по какой причине сейчас живет в реабилитационном центре.

Не желая терять ни минуты из-за забастовок, парализовавших Девятую линию метро, Сара поймала такси. Шагая через парк, она, как всегда, приветствовала знакомых, улыбнулась молодому человеку, который ходил уже без костылей, сорвала по пути ромашку и преподнесла ее самой пожилой постоялице, стараясь держаться подальше от колес ее коляски, и поднялась в комнату к отцу. Он был там, и причем не один — компанию ему составляла Аделаида.

— Здравствуй, дорогая! Что новенького? — спросил Пьер, вставая и целуя дочь.

Сара не верила глазам и ушам — впервые за время болезни отец вспомнил, как люди ведут себя при встрече.

— Я дал медсестрам немного денег, и они купили мне нормальный крем для бритья и мой любимый «О Саваж», — лукаво промолвил Пьер, шурша банкнотами в кармане брюк. — А еще я сообщил им код своей карточки, чтобы они сняли для меня наличных. Слышишь шур-шур-шур? — хохотнул он.

«Вот и все, папа снова сходит с ума», — сникла Сара. Когда она была ребенком, они любили шуршать банкнотами и звенеть мелочью в карманах; обычно после этого отец выдавал дочери несколько монет, и она вприпрыжку бежала за лакомствами в пекарню на углу. Чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы, Сара велела себе не впадать в уныние. Только теперь она обратила внимание, что Пьер сменил спортивный свитер на рубашку и пиджак.

— Этот костюм я нашел в шкафу, — весело заявил он. — Надеюсь, ты не берегла его для моих похорон? Я чуть-чуть заляпал рукав, когда ел тост.

Аделаида рассмеялась, и Пьер повернулся к ней, радуясь, что его острота пришлась ей по душе. К изумлению Сары, Аделаида сказала, что специально намочила свою перчатку, дабы оттереть мед с костюма Пьера.

— Я оставлю вас одних, вам наверняка есть о чем поболтать! И вообще, еще ничего не решено! — хихикнула она, кивая на безымянный палец своей левой руки.

Сияющий Пьер поцеловал ей руку, и Аделаида удалилась.

— Папа, ты знаешь, кто эта мадам? — спросила Сара, перестав улыбаться.