Книга Вязаное счастье попаданки, страница 12 – Ольга Иконникова

Арль оказывается городом контрастов. Красивые площади с величественными зданиями соседствуют тут с узкими улочками, мостовые которых тонут в грязи.

Проводить нас до нужного места берется одна из наших спутниц — ей нужно в ту же сторону, и это оказывается для нас с бабушкой большим подспорьем. Дезире уже лет десять не была в Арле и основательно всё забыла. И я вижу, что город пугает ее — и многолюдной толпой, и шумом, столь чуждым для жительницы деревни, и лабиринтов улиц, названия которых уже с трудом откладываются в ее старой памяти.

Здесь много церквей, и мадам Бизе охотно рассказывает про те, мимо которых мы проходим.

— Церкви Святой Анны четыре сотни лет, — говорит она, когда мы проходим мимо некогда, должно быть, величественного и белоснежного, а сейчас почти превратившегося в руины здания.

А вот напротив нее стоит главный городской собор — церковь Святого Трофима. На его фасаде высечены из известняка сцены из Ветхого и Нового Завета.

— Прежде здесь короновали императоров, — не без гордости говорит мадам Бизе.

Рядом с собором — большое здание монастыря, миновав которое, мы выходим к сооружению, которое производят на меня почти шокирующее впечатление — мне кажется, оно похоже на древнеримский амфитеатр, над которым надстроили башни. Но мадам Бизе не сильна в истории, и в ответ на мой вопрос она только пожимает плечами:

— Да, кто же знает, мадемуазель, что тут было раньше?

Зато она охотно рассказывает про женское аббатство Святого Кесария, стены которого высятся справа:

— Оно имеет не слишком хорошую славу. Некоторые его обитательницы вели себя столь легкомысленно, что аббатисе пришлось потребовать, чтобы городские власти заложили проход между городской стеной и монастырем, в который иногда заходили молодые люди.

А возле Большой церкви Богоматери мы расстаемся с мадам Бизе, которая поворачивает направо, а нам указывает в противоположную сторону.

— Улица Вязальщиц находится в двух кварталах отсюда.

Я уже с трудом стою на ногах, а большой тюк, в котором находится наша одежда, уже оттянул мне руки. Не представляю, как это путешествие выдерживает бабушка. Она то и дело порывается забрать у меня поклажу, и я вынуждена улыбаться и уверять ее, что совсем не утомилась.

Улица, на которой находится дом отца Изабель, как раз из категории тех простых рабочих улиц, на которых дома лепятся вплотную друг к другу, а их цвет их фасадов давным-давно неразличим из-за покрывшего их толстого слоя дорожной пыли.

Дом номер пятнадцать отыскивается в середине улицы — он ничем не выделяется среди других. Разве что тем, что перед ним стоит повозка, а двери его распахнуты.

Мы подходим к нему как раз тогда, когда из этих дверей выходит высокий худой молодой человек, который с трудом тащит кованый сундук.

— Осторожней, Натан! — несется женский голос ему вслед.

— Натан? — окликает его и бабушка.

Он не без труда водружает сундук на телегу и, смахнув пот со лба, смотрит на нас с удивлением.

— Ты разве не узнаешь нас, Натан? — удивляется Дезире. — Я — мать твоего отчима Джереми. А это — Изабель.

Кажется, он совсем не рад нашему приезду. Он даже не знает, что сказать. Так и стоит на тротуаре в полном молчании до тех пор, пока на крыльцо не выходит Силвиан.

Я вижу ее впервые, но сразу же подсознательно чувствую к ней неприязнь. Возможно, это память настоящей Изабель внушает мне это чувство. Или это — реакция на неприязнь самой мачехи.