Книга Вязаное счастье попаданки, страница 122 – Ольга Иконникова

И по этим словам я понимаю, что Амеди ничего ему не рассказал. Ну, что же, значит, сейчас это предстоит сделать мне.

— Вы давно не бывали у нас, — продолжает герцог. — Я даже стал волноваться, не держите ли вы на нас обиду за то, что случилось месяц назад…

Он замолкает. Кажется, ему всё еще непросто об этом вспоминать. Но я рад, что он сам поднимает эту тему.

— Именно об этом я и хотел поговорить с вами, ваша светлость!

Дворецкий помогает герцогу сесть в кресло, и его светлость предлагает сесть и нам с Амеди. Я опускаюсь обратно на диван, а вот граф Клари явно не хочет сидеть со мной рядом, а потому подходит к окну и застывает там.

— Об этом, ваше сиятельство? — лицо герцога словно застывает.

— Да! — киваю я. — Я хотел бы, ваша светлость, кое в чём вам признаться. Я должен был сделать это раньше, как раз месяц назад. Но у меня не хватило на это смелости.

— У вас? Не хватило смелости? — изумляется его светлость. — Да вы один из самых знаменитых дуэлянтов Парижа, и никто из тех, кто знает вас, не усомнится в ваших доблести и отваге!

— И тем не менее, это так, сударь, — подтверждаю я. — Я пытался сохранить свое доброе имя и позволил втоптать в грязь имя Изабель.

Когда я произношу это, хозяин дома вздрагивает. А вот Амеди, наконец, отворачивается от окна и смотрит на меня.

— Дело в том, ваша светлость, что это вовсе не Изабель и не мадемуазель Бертран придумали способ обмануть вас, а я и мой дядя герцог Альвен. Это именно я втянул мадемуазель Камю в это дело, убедив ее притвориться вашей дочерью.

Его светлость хмурится.

— Не понимаю вас, ваше сиятельство! Зачем вам было это делать?

Он столь благороден и порядочен, что ему даже в голову не приходит, что кто-то может обманывать ради собственной выгоды.

— Я хотел получить то приданое, которое вы дали бы за Изабель, когда она вышла бы за меня замуж.

— Что? — растерянность в его взгляде сменяется непониманием, а потом и разочарованием. — Вы, должно быть, шутите, граф! Я не могу поверить, что вы могли поступить столь подло.

— И тем не менее, это действительно так, ваша светлость! И я вполне пойму, если вы не станете более принимать меня в своем доме. Но прежде позвольте мне рассказать вам всю историю целиком. И клянусь вам, на этот раз в ней не будет ни капли лжи. Но рассказ будет долгим и трудным.

Он кивает, и я начинаю. Сначала я рассказываю то, что он знает примерно и сам. Просто до сегодняшнего дня он не догадывался о том, что злодеями в этой истории были вовсе не Изабель и ее бабушки, а те люди, которым он всегда доверял.

Они оба — и герцог, и Амеди — слушают меня очень внимательно. И не задают никаких вопросов, хотя я вижу, что иногда его светлость вроде бы порывается что-то уточнить. Но каждый раз сдерживает свой порыв.

Я дохожу в рассказе до того дня, когда в дом Лефевров прибыли мадама и мадемуазель Марбо, и замечаю слёзы в глазах его светлости.

— Я пытался найти мадемуазель Камю после того, как она ушла из этого дома, но в Париже мои попытки не увенчались успехом. И тогда я решил попытаться отыскать ее в Арле, подумав, что она могла вернуться туда. Так оно и оказалось.

— Вы поехали за ней в Арль? — не выдерживает граф Клари. — Но зачем?

А вот это, пожалуй, самая трудная часть нашего разговора. Я не знаю, как объяснить то, что вело меня за Изабель. Сказать о своей любви? Смогут ли они поверить в это, учитывая, что я тогда не бросился на защиту ее доброго имени? Да я и сам до прибытия в Арль не был уверен, зачем именно я еду туда. И только когда увидел ее на берегу Роны — такую красивую, такую грустную и такую родную — я принял решение, о котором мне сейчас предстояло рассказать.