Книга Вязаное счастье попаданки, страница 66 – Ольга Иконникова

В его голосе звучит грусть, и хотя я не знала Эстель Лефевр, у меня на глазах тоже выступают слёзы. Должно быть, он очень сильно любил ее, если за столько лет не смог оправиться от ее потери.

— Вы ни в чём не виноваты, ваша светлость! Откуда вам было знать, что ребенка украли?

— Я должен был почувствовать, что ты нуждаешься во мне, и тогда ты выросла бы не в рыбацкой лачуге, а во дворце и уже заняла бы подобающее положение в свете. Но ничего, сейчас мы подумаем о твоем гардеробе, а потом начнем выезжать. Я добьюсь того, чтобы ты была представлена при королевском дворе!

— Этого не будет, Ренард!

Мы так увлеклись беседой, что не заметили, как в комнату вошла герцогиня. И теперь она стояла в двух шагах от нас с белым от гнева лицом.

— Я не допущу, чтобы ты опозорил имя Лефевров, связав с нашей семьей эту обманщицу! Если понадобится, я лично буду просить его величество, чтобы он объявил тебя сумасшедшим!

— Матушка, вы забываетесь! — его светлость вовсе не взбешен, скорее, опечален. — Изабель ваша внучка! И она должна быть вам так же близка, как и Амеди!

Я понимаю, что этими призывами он ничего не добьется, только еще больше настроит против меня свою мать. Но то, с какой пылкостью он защищает свою только-только обретенную дочь, заставляет меня снова пожалеть о своем участии в этом деле. Кажется, он действительно хороший человек и совсем не заслуживает всей этой лжи.

— Не смей так говорить, Ренард! — герцогиня смотрит на него почти с ужасом.

— Отец, прошу вас, прислушайтесь к бабушкины словам! — доносится от дверей голос графа Клари.

Его сиятельство стоит, опираясь на руку слуги. Сейчас он выглядит чуть лучше, чем в своей спальне, но его бледность и худоба всё-таки выдают в нем не вполне здорового человека.

— Вам придется выбрать, отец, — продолжает он. — Если эта девушка останется в этом доме, то нам с ее светлостью придется уехать. Вы уверены, что хотите этого?

Ох, нет! Я совсем не хотела вносить разлад в эту семью. Но по сведенным над переносицей бровям его герцога Лефевра я понимаю, что он не пойдет им на уступки. Если ему придется выбирать между сыном и дочерью, он выберет дочь. Вот только что с ним будет, если однажды он вдруг узнает, что эта дочь не настоящая?

— Я не хочу выбирать, Амеди! — грустно, но твердо говорит герцог. — И я надеюсь, что ты сказал это сгоряча. А теперь я прошу вас удалиться. Мы с Изабель еще не договорили.

Граф Клари, кажется, хочет возразить, но старая герцогиня берет его под руку и выводит из комнаты. Она достаточно мудра для того, чтобы позволить внуку вступать в открытый конфликт с его отцом. И слишком хорошо понимает, чего может лишиться Амеди, если герцог на него разгневается.

Но когда на пороге она оборачивается, я вижу пламя, бушующее в ее глазах, и снова содрогаюсь. А ведь она не может быть уверена в том, что я самозванка. Это знаем только я, граф де Сорель и герцог Альвен. Неужели она не допускает даже мысли, что девушка, которая приехала к ним, может на самом деле быть ее внучкой? Или она готова отвергнуть даже внучку, лишь бы не ущемить интересы любимого внука?

— Прости, дорогая, — улыбается его светлость. — Уверен, когда они узнают тебя получше, они переменят свое мнение. Но, к сожалению, кое в чём они правы. Нам придется постараться, чтобы тебя приняло парижское общество. Тебе понадобятся наряды и украшения, достойные дочери герцога Лефевр.