Книга Вязаное счастье попаданки, страница 68 – Ольга Иконникова

И чтобы отвлечь мое внимание от своей персоны, он прицепляется к моим словам.

— Занимательные истории? — хмыкает он. — Не удивлюсь, если вы даже не поняли их смысла. Хотя о чём я говорю? Я удивлен, что вы вообще умеете читать.

Он хочет оскорбить меня, но я только пожимаю плечами. Вздумай я рассказать ему о том, что знаю в области математики или физики, и он наверняка сочтет меня сумасшедшей. Ведь открытия Кеплера, Галилея и Ньютона еще не сделаны.

— Но как бы там ни было, — продолжает он, — это вовсе не делает вас образованным человеком. Читать умеют и многие из наших слуг.

— Вы совершенно правы, сударь! — соглашаюсь я. — Равно как образованным не делает человека и наличие титула.

Он замечает издевку в моих словах и краснеет еще сильней. Я вижу, что ему трудно стоять, но он не хочет показать мне свою слабость.

— Может быть, вы присядете, ваше сиятельство? — говорю я. — Так нам будет куда удобнее разговаривать.

Он опускается на стул напротив меня, но продолжает ершиться.

— Я вовсе не собираюсь разговаривать с вами, мадемуазель! Всё, что я хотел, я сказал вам там, в зале, в присутствии его светлости. Ни я, ни бабушка не переменим своего мнения, так что вам не стоит даже стараться нам понравиться.

— Вот как? Но разве вам никогда не хотелось, чтобы у вас была сестра? Разве хоть временами вы не чувствуете себя одиноким?

Он едва заметно вздрагивает, но всё-таки мотает головой.

— Даже если бы вы, сударыня, вдруг оказались настоящей Лефевр, вы всё равно были бы мне сестрой лишь наполовину. Эстель Бертье когда-то много лет назад лишила меня любви моего отца, полностью забрав ее себе. Так неужели вы думаете, что я захотел бы назвать сестрой ее дочь?

Похоже, в их семье были куда более серьезные проблемы, чем я предполагала. Но кто я такая, чтобы их решать?

Он смотрит на меня почти враждебно. Но даже если бы я на самом деле была его сестрой, то разве в том, что его не любил отец, была бы моя вина?

Но если я сейчас скажу ему об этом, это только еще больше его разозлит.

— Я не была знакома со своей родной матерью, сударь. Она умерла в тот день, когда я появилась на свет. Но, как я понимаю, и вы тогда были еще слишком малы, чтобы хорошо ее помнить.

— Да, тогда я был совсем ребенком, — подтверждает он. — Но мой отец до сих пор скорбит по ней. А про мою мать он забыл довольно быстро.

Возможно, первую жену его светлости подбирали родители, а на второй он женился уже по любви. Но как бы там ни было, это было дело прошлого, и стоило ли графу столько лет терзать себя былыми обидами?

— Вы только мучаете себя подобными воспоминаниями, ваше сиятельство, — говорю я.

А он сердито хмурится.

— Это не ваше дело, мадемуазель Камю! — он намеренно называет меня этим именем, чтобы показать, что его я обмануть не смогла. — А может быть, мы заключим с вами сделку?

— Сделку?

— Да, именно так! Я заплачу вам деньги, много денег, если вы согласитесь уехать из Парижа и никогда более сюда не возвращаться!

Не знаю, чья это была идея — его или старой герцогини. Но неужели они думают, что самозванка окажется настолько глупа? Хотя, признаться честно, это звучит заманчиво. Взять деньги и уехать с бабушками в какой-нибудь маленький город, где нас не смогут найти ни герцог Лефевр, ни граф де Сорель. Но я прогоняю эту мысль.