Книга Вязаное счастье попаданки, страница 74 – Ольга Иконникова

Так почему же он готов связать себя со мной?

— Кажется, вы не верите мне, мадемуазель? — усмехается он.

— Не верю, — признаю я. — Женитьба на мне нанесет ущерб вашей репутации в свете. Это не просто мои догадки, об этом говорит и герцогиня Лефевр. И я не понимаю, почему вы готовы идти на такую жертву.

— Может быть, потому что вы нравитесь мне? — с улыбкой предполагает он.

В его глазах я вижу что-то похожее на нежность. Но я запрещаю себе поддаваться его очарованию. Он ничего не делает просто так. А значит и в этом его решении есть какой-то смысл, до которого я просто пока не могу додуматься.

— Послушайте, Изабель, — продолжает он, — я понимаю, что у вас нет оснований мне доверять. Но признайтесь себе — в Париже у вас, кроме меня, нет никого, на кого вы могли бы положиться. Вы здесь совершенно одна, и если вы не позволите мне помочь вам, то герцогиня Лефевр и местное общество вас сожрут.

Я понимаю, что в этом он прав. Но я и так уже слишком запуталась, чтобы сделать еще один неверный шаг.

— Вы всегда будете презирать меня за то, что во мне нет дворянской крови, — говорю я.

Это на самом деле так, даже если он вздумает отрицать это. И я его за это не виню. Здесь происхождение человека значит слишком много, и даже большая любовь не сможет этого изменить.

Я думаю о любви, и мне становится грустно. Такие люди, как граф де Сорель, возможно, вообще не умеют любить. Они способны увлекаться, влюбляться, но добившись одной цели, тут же переключаются на другую. Для них любовь сродни охоте.

— Я понимаю, вам нужно время подумать, Изабель. Но его светлость уже принял решение, и будет лучше, если вы с ним согласитесь.

Его слова заставляют меня вздрогнуть. Я совсем забыла о том, что в этом времени все решения за женщин принимают мужчины. И даже любящий отец не станет интересоваться мнением дочери, если посчитает, что так будет лучше для нее самой.

И герцог Лефевр выдаст меня замуж без моего согласия из самых лучших, разумеется, побуждений. Но всё во мне протестует против этой мысли.

— Я хочу увидеть бабушку и Клодет, — говорю я. — Надеюсь, ваш дядя не выкинул их на улицу?

— Разумеется, нет. Они по-прежнему находятся в его доме. Но сейчас мы не можем поехать туда. Вы не можете посетить дом неженатого мужчины без ущерба для своей репутации.

— Хорошо, — соглашаюсь я, пытаясь сдержать негодование, — тогда сделайте так, чтобы я могла встретиться с ними в другом месте!

Но он снова качает головой:

— Это тоже невозможно, мадемуазель! Во-первых, не забывайте о том, что для всех Клодет и есть ваша бабушка. А это значит, что никто сейчас не должен видеть мадам Камю. Во-вторых, герцог Лефевр, несомненно, ожидает, что теперь, когда он признал вас своей дочерью, вы должны забыть о своем прошлом и вести себя так, как подобает благородной девушке. Уверен, он захочет позаботиться о женщине, которая вырастила вас, и не обидит ее деньгами. Но о том, чтобы вы продолжали встречаться с ней, не может быть и речи.

Слёзы наполняют мои глаза. Всё то, что он сказал, я понимала и раньше. Так почему же мне так горько сейчас?

— Но всё изменится, когда вы станете моей женой, — добавляет он. — И мадам Камю, и мадемуазель Бертран могут находиться в моем поместье. Да вы и сами можете отправиться туда после свадьбы, если решите, что Париж для вас слишком большой и шумный город.