Книга Вязаное счастье попаданки, страница 76 – Ольга Иконникова

— Вы не поняли меня, ваше сиятельство! Я хотела бы отправиться на прогулку на с Луизой, а с вами! Поверьте, вам совсем не помешает свежий воздух. Вы удивитесь, когда поймете, сколь благотворное влияние он может на вас оказать.

Уголки губ Амеди чуть дергаются.

— Вы пытаетесь подшутить надо мной, мадемуазель? Если так, то это дурная шутка. Разве вы не видите, сколь сложно мне дойти даже до столовой залы? А чтобы спуститься по лестнице, мне приходится пользоваться помощью своего слуги.

— Значит, мы возьмем с собой и слугу! — говорю я.

— А где в Париже вы возьмете свежий воздух, мадемуазель? — откликается граф.

В этом он прав. Из-за того, что на улицы выбрасывают и отходы, и содержимое ночных горшков, запах даже на центральных улицах Парижа стоит такой, что впору надевать маску. И мне страшно представить, что творится тут в дождливую погоду.

— Но разве в столице нет садов и парков?

— Разумеется, есть! — почти обижается он.

Но по тени, пробежавшей по его лицу, я понимаю, что ему совсем не хочется показывать свою немощность той публике, которая может оказаться в парке.

— Булонский лес! — наконец, говорит он. — Я слышал, что там очень красиво.

Я слышала это название и раньше, но тогда я не знала французского. А ведь по-французски «булонь» — это береза. А сейчас я уточняю:

— Булонский? Значит, там растут березы?

— Не совсем так, — на сей раз Амеди улыбается совсем по-другому. — Больше двух веков назад король Филипп Четвертый распорядился построить там такую же церковь Богоматери, как в приморском городе Булонь-сюр-Мер, куда он ездил на богомолье. Неужели вы в самом деле хотите туда поехать?

— Очень хочу! — я хлопаю в ладоши.

Граф Клари многое знает и о Париже, и о французской истории, и ему явно хочется об этом поговорить. Мне снова становится его жаль, ведь он почти ни с кем не общается.

И он велит закладывать карету.

Выйти на крыльцо ему помогает лакей Жак, который, когда мы с Амеди садимся в экипаж, взбирается к кучеру на козлы.

— Буду вам признательна, ваше сиятельство, если вы станете рассказывать мне о местах, мимо которых мы будем проезжать, — прошу я.

Он смотрит на меня чуть снисходительно, но, хоть он ни за что бы в этом не признался, я вижу, что ему приятна эта просьба.

— Хорошо, мадемуазель, — и он важно кивает.

Прогулка начинается!

Экипаж катится по улицам, и я с любопытством смотрю в окно. Но этот Париж совсем не похож на тот, который я видела на фотографиях и в кино. Он грязный и совсем не романтичный.

И некоторые улицы, особенно вдали от центра, настолько узкие, что двум каретам на них разъехаться практически невозможно. Верхние этажи на некоторых зданиях явно достраивались со временем и, для увеличения площади, чуть расширялись, отчего они выступали вперед и словно нависали над нижними, погружая проезжую часть в полумрак.

На домах было много вывесок, и некоторые из них были весьма забавными. В лавках здесь не было еще витрин, и предлагаемые товары выставлялись на лотках у крыльца.

До Булонского леса мы добираемся довольно долго, но это того стоит. Он огромен и, хотя значительная часть его отнюдь не облагорожена, некоторые аллеи оказываются весьма живописными.

Мы оставляем карету по другую сторону ворот и отправляемся на прогулку. Амеди идет, опираясь на руку своего слуги. Я могла бы поддержать его с другой стороны, но посчитала, что он может воспринять это как лишнее напоминание о его слабости, и не стала ему этого предлагать.