Книга Обещанная, страница 130 – Рина Белая

Через мгновение я уже нес ее к исцеляющей камере.

Я уложил ее в капсулу, и почти сразу ее веки дрогнули. Она открыла глаза, попыталась подняться, но я остановил ее жестом.

— Дождись, пока закончится цикл исцеления.

Она кивнула, закрыла глаза — и впервые за все время позволила себе просто лежать.

Я стоял рядом, слушал ее ровное дыхание и собственное сердце. Оно билось неправильно — не в привычном, выверенном ритме воина. Я пытался убедить себя, что это страх. Но знал — нет. Это было другое.

Я позволил себе слишком многое. Позволил заботу, которую должен был подавить. Позволил ощущение, что в этой капсуле лежит не просто проект, а нечто хрупкое, живое, то, что можно потерять.

Наверное, это и был тот самый переломный момент, когда я понял: мое сердце больше не подчиняется дисциплине. Но тогда были только я, она и тишина Ис'Тайра. Я чувствовал: если не спрошу сейчас, то не спрошу никогда.

— Аэл'Райя, — позвал я снова.

Она открыла глаза и села.

Никакой привычной маски — ни холода, ни той выверенной отстраненности, что всегда стояла между нами. В ее взгляде не было силы — только усталость и теплая, почти человеческая уязвимость. Как будто на мгновение исчезла броня, и я увидел не воина, и даже не ученицу, а девушку, которой слишком рано пришлось стать оружием. Поэтому вместо того, чтобы спросить то, что меня мучило все эти циклы — о том страхе что жил под ее кожей, — я спросил какую-то нелепицу:

— Как правильно? Ор'Ксиарочка? Или Ор'Ксиарка?

Она посмотрела на меня, чуть приподняв бровь.

— Не знаю, как правильно, — тихо ответила она. — Но мне нравится Ор'Ксиэра.

Я кивнул, принимая ее ответ. Некоторое время мы молчали. Потом мой взгляд невольно скользнул к ее плечу: кожа уже затянулась, но на броне все еще виднелся свежий, неровный след удара.

— Кто это сделал?

— В кругу, — коротко ответила она. — Пропустила удар. Снова.

— Почему не воспользовалась капсулой? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Она встретила мой взгляд. В ее глазах мелькнуло почти детское недоумение — разве нужно объяснять очевидное?

— Потому что тогда я бы опоздала на твой урок, — сказала она.

Я кивнул, не найдя что ответить.

После этого дня все изменилось, как меняется течение подземных рек, когда ты даже не замечаешь, что энергия уже идет в другую сторону.

Я стал внимательнее к ее самочувствию. Незаметно проверял состояние тела, пульс, температуру, дыхание, считывал амплитуду теплового излучения с контура брони, чтобы убедиться, что она в порядке.

Я говорил себе, что это просто наблюдение. Просто долг наставника. Но в какой-то момент понял — это уже не долг. Это привязанность.

Я стал смотреть дольше, чем позволено наставнику. И если раньше замечал подобное только за другими, то теперь сам стал тем, кто задерживает взгляд, кто ищет ее среди учеников, кто считывает каждое движение, будто от этого зависит жизнь Ис'Тайра. И вместе с этим пришло то, чего я не ожидал.

Я потерял сон. Стоило закрыть глаза, как я видел ее: то стоящую в боевом круге, то идущую по тоннелям, то лежащую в капсуле исцеления, то… в моих объятиях.

Я пытался отогнать эти образы, убеждал себя, что все это — лишь последствия усталости, но чем сильнее сопротивлялся, тем глубже тонул в них. Разум требовал забыть, а сердце не слушалось. Каждая попытка отстраниться лишь сильнее разжигала то, что я боялся назвать вслух.