Книга Околдованная, страница 113 – Лора Таласса

Крепче прижимаюсь к груди Мемнона, не думая о том, что он наверняка это заметил; вдыхаю запахи кожаной куртки и мужчины, и от этих запахов у меня внутри все сжимается самым странным образом.

Колдун тоже стискивает меня чуть сильнее, и губы его снова касаются моего лба.

В доме темно и тихо. Мемнон поднимается по лестнице и идет по коридору лишь под мерный скрип половиц. Он добирается до моей комнаты, открывает дверь, включает свет, вносит меня внутрь, направляется к кровати и осторожно опускает меня. Нерон, следовавший за нами по пятам, запрыгивает на матрас и растягивается у меня под боком.

Смотрю на Мемнона, и меня пробирает дрожь, потому что, несмотря на свирепость колдуна, в его присутствии я, такая уязвимая, чувствую себя… в безопасности.

Но трепет длится недолго. Глаза Мемнона расширяются, когда он – впервые с тех пор, как меня нашел, – смотрит на меня внимательно. Лицо его мрачнеет… мрачнеет… и становится просто убийственным.

– Кто это с тобой сделал?

Глаза у него просто лютые, и только сейчас я по-настоящему осознаю его недавние слова – о том, что гнев способен заставить его убивать без разбора. Сейчас ему определенно хочется лишить кого-нибудь жизни.

Наклонившись, он срывает с меня драные остатки черного балахона. Слышу, как резко он втягивает воздух, ошеломленный увиденным.

– Селена.

Ну вот, опять. Паника. Она пронизывает голос Мемнона.

Он тянется к моей рубашке, берется за край…

Хря-я-ясь.

Беспомощно охаю. Ткань рвется, обнажая мой живот… и лифчик.

– Что ты делаешь?

Я дрожу. В комнате совсем не жарко.

– Оцениваю повреждения, – рычит он, переводит взгляд на мои джинсы…

И вытаскивает зловещего вида клинок, который болтается на его поясе.

При виде ножа я застываю.

Он вновь смотрит мне в лицо, и глаза его смягчаются. Колдун берет мою руку и крепко сжимает ее. Рукоять кинжала гладит мою ладонь.

– Не бойся, маленькая ведьма, – говорит Мемнон. – Таким образом я собираюсь снять с тебя штаны и осмотреть твои раны. Твоя одежда… – он делает глубокий вдох, – …слишком пропиталась кровью, и ее не снять, не потревожив тебя.

Пропиталась кровью?

Я не верю ему, пока не опускаю взгляд на собственную грудь и не замечаю наконец огромные красные пятна. Я и не думала, что раны такие скверные – балахон скрывал их.

Переключаю внимание на колдуна. На скулах его прыгают желваки, как будто он едва сдерживает какие-то эмоции. Глаза его бегают, постоянно возвращаясь к моему лицу, как будто он и хочет не смотреть на меня, и не может не смотреть.

– Я могу продолжать? – спрашивает Мемнон.

Сглатываю. Киваю.

Он стискивает мою руку, потом кладет ее на простыню, с такой нежностью, с такой заботой, что у меня перехватывает дыхание. Своим ножом он осторожно вспарывает мои джинсы, разрезая сперва одну штанину, потом другую.

Я остаюсь лишь в бюстгальтере и трусиках, но Мемнон смотрит только на раны. Магия цвета индиго сгущается и вьется вокруг него.

– Смерть твоих врагов будет медленной, – клянется он, и в его глазах слишком много убежденности.

Я слишком устала, чтобы спорить с ним, тем более что я еще и вся дрожу, то ли от шока, то ли от изнеможения.

Он осторожно приподнимают мою ногу, осматривает ступню. Знаю, что она разодрана в клочья. Я чувствовала каждый порез, когда бежала босиком, но тогда у меня были дела поважнее.